Эйнемида II. Право слабого.

Их спор прервало появление пенинт-эпилоха Автомеда, одного из немногих выживших командиров. Лицо воина выглядело взволнованным.

– Они идут, госпожа, – сообщил он. Кинана кивнула.

– Ну вот и всё. Идём, Белен. Будем делать, что решили. Нравится нам это или нет.

Келенфиянин недовольно промолчал.

У ворот уже собралось немало народу, о переговорах знали все и каждому хотелось узнать, о чём будет идти речь. Стараясь держаться невозмутимо, Кинана, в сопровождении Белена, взошла на стену.

– Прекрасное утро, царица. Просто замечательное, чтобы принять неизбежное и сдаться. Ведь ты об этом хотела со мной говорить? – на сей раз, Ангвеземеста сопровождала куда более внушительная свита: четверо гисерских вождей и их знамёносцы. От пестроты одежд и развевающихся лент рябило в глазах.

– Я вызвала тебя потому, что пришло время остановить кровопролитие. Слишком много воинов погибло, и ещё больше погибнет, если вы продолжите упорствовать.

– Полностью согласен, царица. Мы мирный народ и не любим крови, – гисер хищно оскалился крепкими белыми зубами. Вожди за его спиной заулыбались. – Итак, какие твои условия?

– Моё условие простое: хватит нам с тобой отсиживаться за чужими спинами, решим дело между собой. Я вызываю тебя на поединок, вождь Ангвеземест! Если победишь – крепость твоя, если побеждаю я – вы убираетесь из Герии. Что скажешь?

Повисло изумлённое молчание. Ангвеземест уставился на царицу, не веря своим ушам.

– Поединок? Я не ослышался? – он моргнул и вдруг искренне, громко расхохотался. Кинана невозмутимо ждала окончания веселья.

– Женщина, ничего глупее я не слышал в жизни! – воскликнул гисер, отсмеявшись. – Не иначе, ты обезумела от страха или выпила дурной воды. Чтобы я дрался с женщиной! С чего бы мне это делать?

– Ты ведь сам сказал, что не любишь кровопролития, – невозмутимо ответила Кинана. – Так прекрати губить своих воинов. Если победишь, крепость достанется вам.

– Она и так достанется нам. Послушайся доброго совета, женщина: сдавайся и крови не прольётся.

– Эгора не достанется вам без боя, и я тоже. Помнишь, три дня назад вы бежали от этих стен, помнишь огонь? У нас его ещё много. Приходите, мы найдём чем вас встретить. Мало ваших трупов уже оттащили от этих самых ворот? Оттащат ещё больше.

– Для воина погибнуть в битве – честь. Кто погибнет, погибнет со славой, а остальные ворвутся в крепость и перебьют вас всех без пощады. Если хочешь, чтобы твои люди увидели новый день, сдавайся. Я буду милостив.

– Конечно, раз начальник боится поединка, воинам ничего не остаётся, кроме как гибнуть со славой. Я знала, что ты варвар и лжец, но не думала, что ты ещё и трус, вождь Ангвеземест.

– Никто и никогда не называл меня трусом, – чеканя каждое слово сказал гисер.

– Значит назовут – вот эти люди, что пришли с тобой. Они увидят, как женщина вызвала тебя на бой, а ты отступил. Они увидят, как ты испугался поединка. Они увидят, как ты, вместо себя, погнал в бой их. Посуди сам, по совести, смогут ли они назвать тебя как-то иначе?

Кинана била наверняка. Взгляд Ангвеземеста, мельком брошеный на каменные лица сподвижников, стоил тысячи слов.

– Твои условия? – бросил вождь сквозь зубы.

– Бьёмся насмерть, на любом оружии, кроме метательного, завтра утром. До этого – перемирие. Если победишь, мы сдаём крепость, все, кто в ней есть, уходят беспрепятственно. Если побеждаю я – все, кто есть в твоём войске, уходят из Герии немедля, тем же путём, что пришли, и не вступают на нашу землю три года, разве что с разрешения правителя Герии. Мои люди поклянутся змеёй и камнем, твои – златым усом и чёрным конём.

– Хорошо, – кивнул Ангвеземест. – Но всё оружие, всё золото, все товары остаются в крепости. Твои люди могут забрать только то, что носят под доспехом. Это всё?

– Нет, не всё. Перед осадой твои люди захватили пленницу, эйнемку. Её зовут Диена...

– Диена? – недоуменно наморщил лоб гисер, и тут же расхохотался. – Ах, это та герозка, что так страстно ублажала наших воинов перед воротами! Конечно, я её знаю – всё войско её знает!

– Это моя любимая воспитательница, – спокойно сказала Кинана. – Если я побеждаю, её должны освободить.

– Ну не знаю, – рассмеялся Ангвеземест. – Она нам так полюбилась! К тому же, после стольких доблестных мужей, она не захочет возвращаться к скучным герозам с короткими удами.

– Если она захочет сама, уйдёт к вам, но не прежде, чем её освободят и передадут нам.

– Конечно захочет, – белозубо оскалился гисер. – Ну ладно, пусть будет так. Всё равно, ты не победишь. Если это всё, прощай, царица. Наслаждайся этим днём как сможешь, выпей вина, пригласи к себе в постель мужика с конём побольше. Этот день – твой последний, проживи его весело!

Он развернул коня, и гисеры направились к своим шатрам. Кинана молча глядела им вслед.

– Хотел бы я выйти вместо тебя... – вздохнул Белен.