Эйнемида II. Право слабого.

Народ толпился и на привратной площади. Завал в воротах уже разобрали – он больше не нужен, защитники либо сохранят крепость, либо покинут её, а враги не преступят своих клятв. Поединок и связанные с ним обряды священны, а их нарушение – тягчайший позор. Кинана шла вперёд, и люди почтительно расступались перед ней, как волны перед чёрным носом боевой триеры.

Аркипп стоял подле – вот так дела! – Эола, опираясь на деревянный костыль. Гарнизонный лекарь сумел спасти ногу, но хромота, судя по всему, останется до конца жизни. Неуклюже ковыльнув, новоиспечённый тагмат вышел навстречу Кинане.

– Дозволь мне сказать пару слов, госпожа.

– Говори, – коротко кивнула Кинана.

– Я... Я ошибался насчёт тебя, – промолвил Аркипп, не отводя взгляд. – Ты настоящая царица и достойна править герийцами. Я не прошу прощения, но хочу, чтобы ты это знала. Я буду молить Бранелюбивого за тебя.

Кинана оценивающе посмотрела в лицо Аркиппа бледное, с заострёнными чертами, чем-то похожее на её собственное. Лицо, которое обещала себе не забывать. Из-за него она стала пленницей в своём дворце, из-за него погибла Нейя... Он добровольно остался в обречённой крепости и доблестно сражался у ворот. Царица осознала, что пытается найти в себе остатки ненависти. Ищет, и не находит.

– Я не держу на тебя зла, – сказала она. – Ты делал то, что велела твоя совесть. Между нами мир, тагмат. Служи Герии с честью и гордостью.

– Я буду служить Герии... И тебе, – Аркипп улыбнулся кончиками губ. – Ведь ты сейчас убьёшь варвара и будешь нашей царицей до глубокой старости.

– Клянусь палицей Даяры, твои слова бы богам на колени! – рассмеялась Кинана. – Ну а ты, Эол? Было честью сражаться вместе. Желаю тебе догнать товарища в чинах, лучшие времена придут, не так ли?

– Храни тебя боги, госпожа... – Эол хотел добавить что-то ещё, но предательский ком запечатал горло. На руке молодого человека блеснул подаренный Кинаной браслет.

Улыбнувшись бывшим стражникам, Кинана направилась к воротам, где её поджидали Белен и командиры, пережившие оба штурма – четверо из пятнядцати. Бывший лохаг, ныне пентикост-тагмат Каллиник держал копьё, а его товарищ Эльпинид – овальный щит-туреос. Они донесут тяжёлое оружие до места поединка, сберегая царице каплю сил, ту самую, которой может не хватить для победы. Если кто-то ещё верит в эту победу.

– Ты сменила шлем, – сказал Белен вместо приветствия. Глухой шлем с пышным гребнем царица оставила на столе, предпочтя бронзовую каску всадника, с козырьком и нащёчниками, но открытым лицом.

– В этом лучше обзор.

– Он хуже защищает.

– Если варвар меня достанет, броня не спасёт. Я должна его видеть.

– Ладно, как знаешь. Ты готова?

– Да.

– Ну что ж, – вздохнул Белен, осторожно надевая на перевязанную голову поблёскивающий на неярком осеннем солнце шлем. – Тогда пошли, и да пребудут с нами боги.

Они вышли из крепости, направляясь к поджидающим на расстоянии броска дротика гисерам.

– Он старше, постарайся его измотать, – наставлял Белен по дороге. – Закрывайся щитом, отходи, пусть старается, тратит силы. Жди. Одного хорошего удара достаточно...

– Думаешь, у меня есть надежда, – хмыкнула Кинана.

– Даже не смей думать иначе! На бой с такими мыслями не идут! Всё получится, один хороший удар – и готово. Ты вон вождю Телевсату или как там его голову напополам разрубила. Разрубишь и этому, главное верь в себя. Поняла?

– Да. Поняла. Один удар, и всё. Несложно.

Гисеры уже были на месте. Тоже шестеро, похожие в своих безликих шлемах, точно близнецы – разнились лишь цвета ярких одежд да отделка доспехов. Седьмого Кинана узнала не сразу, узнав же, моргнула. Диена, но боги, в каком виде! Растрёпаная, простоволосая, в грязно-серо-коричневых лохмотьях и железном ошейнике. Затравленный взгляд, брошенный несчастной на соотечественников, заставил Кинану почувствовать болезненный укол совести. Не отвести глаз казалось сложнее, чем держать на спине небесный свод.

Лишь один из гисеров не надел шлема. Он безоружным вышел навстречу герийцам. Отдав Белену свой меч – изогнутый копис, остро заточенный по внутренней кромке – Кинана тоже вышла вперёд.

– Я не хочу тебя убивать, – сообщил Ангвеземест. – Ты мне понравилась. Сильная, смелая, гордая – такие рожают мужей. Жалко, если умрёшь без толку.

– Не хочешь, так не убивай, – пожала плечами Кинана. – Забирай своё войско и уходи, все останутся живы.