Эйнемида II. Право слабого.

Диоклет немало потрудился, чтобы вбить в голову товарища как можно больше знаний о местности, где предстоит воевать, а под конец, скрепя сердце, выдал кипу папирусов из собственной книги – доверие, необычайно лестное. Энекл в детстве посещал гимнасий и обучился чтению, но не сказать, что это занятие его слишком привлекало – прочесть письмо или счётную книгу мог, да и ладно. Книгу Диоклета он, всё же, принялся читать со вниманием, и сам не заметил, как увлёкся. Собранные в ней истории, описания и легенды читались легко, точно сказка, к тому же и польза была немалая. Энекл полюбил, подобно Диоклету, ввернуть какую-нибудь историю к случаю и наслаждаться уважительным восторгом подчинённых.

Оказывается, давным-давно, когда Потеряная Родина ещё не была потеряной, там, где сейчас находятся пустыня Ринд да эти непролазные леса с болотами, шумело море и стояли богатые торговые города, самым могущественным из которых был прекрасный Мидон. Однажды, боги разгневались на людей, небеса потемнели, затряслась земля и море отступило – Диоклет считал, что это был тот самый катаклизм, что погубил Пнатикамену. Там, где стояли прибрежные города, возникла безводная пустыня, и народ Мидона оставил свой дом, переселившись на север, где их путь в плодородные земли преградили иллумии и другие народы, напуганные нашествием беженцев. Шесть сотен лет прожили бывшие жители побережья в пустыне. Они забыли всё, что некогда знали, стали сильными, суровыми и жестокими, как та земля, где им пришлось обитать. Так было до тех пор, пока великий Ушшур не явился вождю Хазраддону и не призвал его на север. Хазраддон победил иллумиев и создал Мидонийское царство, а те, кто не пошёл за ним и остался в пустыне, сейчас известны как риндийцы. Некогда великий Мидон же покоится ныне под песками дальнего Ринда. Жители пустыни рассказывают легенды о его сокровищах, но все, кто пытался найти бывшую родину мидонян либо вернулись ни с чем, либо не вернулись вовсе.

К востоку от Ринда море осталось, где и было, но изменилась погода. Тучи затянули небо, хлынули бесконечные дожди и там, где прежде зеленели поля да шумели кедровые леса, образовались болота и непролазные джунгли. Сгнили и обрушились на землю гордые кедры, трясина покрыла бывшие луга, одни жители покинули эти земли, другие одичали, третьих покорили ящеры-саххаки из Цсереха. Лишь много лет спустя, занбарцы и мидоняне распознали пользу этих земель и заселили их малую часть. Что до Занбара, то о том, как он появился в Южном океане и откуда взялись на нём некроманты, никто не знал в точности, а собранные Диоклетом легенды были скорее увлекательны, чем правдивы.

Из мира древних преданий Энекла вырвал шум за пологом палатки, среди взволнованных голосов он различил дребезжащий баритон Неалея. Завернувшись поглубже в шкуру, Энекл громко скомандовал: «Входи!», и на пороге появился встрёпанный пентикост, капли дождя падали с его плаща на утоптанный пол палатки. В дождливой пелене за пологом виднелись силуэты других воинов. Не знай Энекл своих людей, решил бы, что начался какой-то бунт.

– Лохаг, беда! – задыхаясь сообщил Неалей. – Тасимелех собирается казнить Амфотера!

***

– Что произошло? – на ходу спросил Энекл. Капли дождя разбивались в мелкую водяную пыль о шлем стремительно шагающего командира.

– Не знаю толком, – Неалей еле поспевал за разъярённым начальником, ещё десятка три гоплитов, при оружии и в доспехах, мчались следом. – Прибежали от Бадгу, следом этот варвар – Ансар. Велели тебя звать, пока не поздно. Они у главного шатра.

– Задница харибды! – прорычал лохаг, ускоряя шаг.

Завидев грозного гиганта в боевом шлеме с чёрным гребнем, со щитом и копьём на изговтовку, все встречные освобождали дорогу, расталкивая товарищей, если те вдруг мешкали. Не глядя ни на кого, Энекл шёл вперёд, его кожаные военные сапоги так тяжело били в землю, что вверх взлетали волны зеленовато-чёрной грязи.

– А я тебе говорю, Тасимелех, ты не можешь казнить этого человека просто так, – Бадгу подбоченившись заслонил коленопреклонённого Амфотера, которого держали сразу четверо мидонийских воинов. Пятый прилаживал петлю на палке к вбитому в землю столбу.

– Я не могу?! Да как ты смеешь, червяк?! Или ты забыл, кто здесь главный?! – высокий пьяный голос звучал так визгливо, что казалось, будто режут свинью. – Прочь отсюда или будешь следующим. А ты, Бадурру, что стоишь, дурак?! Долго будешь копаться? Немедля возьми этого человека и задуши его! Я его научу уважению к начальнику! Всех вас научу!

– Только попробуй это сделать, Бадурру, и я проткну тебя насквозь, – Энекл вышел вперёд, тяжело глядя на Тасимелеха.