Эйнемида II. Право слабого.

Глядя в спокойное бледное лицо некроманта, хотелось плакать от бессилия. Посланник неприкосновенен, таков закон всех более или менее цивилизованных народов: уложения Иулла у эйнемов, наказ Хазраддона у мидонян и многие, многие другие. Причинивший вред послу проклят богами и людьми, позор лежит на его семье, осквернён тот, кто даст ему пищу и кров. Даже Каллифонт и Диоклет презрительно отвернутся от товарища, узнай они о подобном. Энекл почувствовал, как захрустели пальцы его добела сжатых кулаков. Мизар сочувственно смотрел на эйнема, его губы чуть скривились в понимающей усмешке.

– Ты мерзавец... – выдохнул Энекл. – Убийца...

– Так же, как и ты, – спокойно ответил некромант. – Это бой, и я убил врага.

– Это не бой!

– Разве? – выражение лица Мизара стало жёстким. – Мы на войне и убиваем врагов, как считаем нужным. Мне жаль Амфотера и других, но мы были врагами. Да, я убил его, чтобы ты сцепился со своим начальником, благо вы с ним дали мне такой отличный повод. Да, я немного поиграл с тасимелеховым вином и пищей, совсем чуть-чуть, чтобы высвободить некоторые его пороки: пьянство, лень, чревоугодие и всё прочее. Впрочем, – он усмехнулся. – тут и стараться особо не пришлось. Я сделал это и многое другое и не жалею, потому что воевал за свой народ. А ради чего сражаешься здесь ты, Энекл из Эйнемиды?

Ответить Энекл не успел, из шатра показался Тасимелех, с довольной улыбкой на широком лице и, кажется, уже снова хмельной. Слегка покачиваясь, он приблизился к собеседникам.

– А ты уже тут, – презрительно бросил он. – Болтаете? Наш любезный гость уже рассказал тебе, кто уходил твоего приятеля? Я тебе говорил, дураку, что это не я. Дружок твой, Ансар, то есть, – Тасимелех издевательски поклонился, – великий повелитель Мизар. Ну что, пойдёмте все, выпьем за помин твоего Амфисбена или как его там...

Энекл ударил сильно, подсердечно, выплёскивая всё, накопившееся за эти проклятые дни. Кулак вонзился в скулу Тасимелеха со звонким хрустом, и военачальник мешком повалился в грязь. На губах некроманта играла всё та же понимающая усмешка.

Глава XXIV

Море сердилось. Морю было тесно в отведённых для него пределах, и оно с яростью набрасывалось на невозмутимо молчащий берег. Свинцово-серые, под стать затянутому тяжёлыми тучами небу, волны кузнечным молотом били в камни. Холодные солёные капли и белые хлопья пены достигали даже высокого скального уступа, откуда Хилон наблюдал за разноцветными корабликами, ползущими по гребнистым волнам. Голубо-жёлтые и жёлто-синие знамёна, метрополия и колония, Сенхея с Аркаирой. Бывшие родичи готовились пролить кровь друг друга в море, пытаясь доказать непонятно что. При виде гордых боевых кораблей и напоённых ветром парусов Хилону было нестерпимо грустно.

– Если Зевагет не хочет биться в шторм, ему следует поторопиться, – Эвримедонт, по своему обыкновению, подошёл так тихо и бесшумно, что Хилон вздрогнул. Старик, казалось, мог незаметно подобраться к зайцу и взять его за уши.

– Мы ведь не можем ждать погоды?

– Не можем. Чем скорее мы займём порт Аркаиры, тем спокойнее нам будет. Так что, юный Хилон, говоришь, в Олоре тебя приняли хорошо?

При воспоминании об олорийском приёме, желудок болезненно сжался. Разбавлять вино олории почитали за оскорбление Сагвениса, а в мясе ценили прежде всего толстый слой жирного сала, всё подкладывая и подкладывая дорогому гостю лучшие, по их мнению, куски. Вернувшись, Хилон попросил жрецов первого же попавшегося храма Эретероса об очищении внутренностей, но, кажется, это помогло не вполне.

– Очень хорошо, – ответил он, не вдаваясь в подробности. – Меня провели даже к царю. Олории ждали чего-то подобного, и они уже давно облизываются на Герию. Они вступили в наш союз и объявили сбор ополчения для похода.

– Значит, владыка Птолом решил-таки повоевать. Ну что ж, дело хорошее. Ты славно справился с посольством, юноша.

– С этим посольством справился бы даже косноязычный или немой, – Хилон поплотнее закутался в голубую хламиду, ежась от попадающих на лицо холодных капель. – Олории нас только и ждали: царь Пердикка мёртв, а отобранные им земли манят. Нужен был только повод, и мы его дали.

– Пердикка-то мёртв, а вот его брат Сосфен нет... – задумчиво огладил бороду Эвримедонт.

– Должно быть, они рассчитывают его одолеть, – пожал плечами Хилон.

– Что ж, всё бывает. И горе случается рассыпаться, коли Даяра разгневается. Значит, дело пошло. Олории займут герийцев, Микеид выступает в Эсхелин, а мы здесь. Все на местах. Ты уже слышал про своего друга Анексилая?

– Да. Поразительные известия.

– Добрый полководец, ваш Анексилай. Взять Сапиен и Терию парой тысяч бойцов, это надо суметь. Теперь эфериянам закрыт путь к таврофонскому зерну, а герийцам к архенским товарам – полезное дело. Что ж, война началась с победы, теперь нам нужно это начинание поддержать.

– Я, признаться, удивлён, что ты здесь, а не с Микеидом. Переправить тысячу человек на остров и занять Аркаиру мог бы и кто-то менее опытный.