Эйнемида II. Право слабого.

– И что это всё значит? – спросил Саррун, когда за последним из ушей закрылась дверь.

– А ты не понял? Ты только что нашёл и покарал убийцу матери повелителя.

– Продолжай.

– А что продолжать? Убийца царицы вот, сражена мечом твоего подчинённого, попытка побега её изобличает. Доблестный слуга царя погиб в бою с его врагами, а с ним и несколько моих людей. Думаю, их семьи заслуживают царского содержания.

– В бою с кем? Если я обвиню эйнема, его начальник потребует доказательств.

– Забудь про эйнема. Он ушёл, и ладно, успеется. А враги царя – вот они.

– Это твои люди!

– Да. Вот этот, и эти двое. Остальные мне незнакомы.

– Кажется, я понимаю...

– Было так: злодеи, проникнув во дворец, помогли отравительнице бежать из-под стражи. Она укрылась в доме своего сообщника – эйнемского купца. С виду добропорядочный обыватель, вот только царскими налогами облагается отнюдь не большая часть его товаров. И отнюдь не все они разрешены к продаже.

– Он действительно контрабандист?

– Именно поэтому я и предложил для засады его дом. Если с таким человеком что-то случится, для государства будет только польза, а его тёмные делишки придают заговору особый вкус... – хегевец задумчиво хмыкнул. – Возможно, он и устроил убийство госпожи... Так или иначе, отравительница укрылась здесь, но, благодаря нашей с тобой расторопности, её удалось обнаружить. Мы боялись, что преступники уйдут, поэтому атаковали их малым числом, не дожидаясь подмоги. Завязалась драка и мы победили, хотя и дорогой ценой.

– А это неплохо, клянусь Ушшуром… Эйнем прикончил царицу. Очень неплохо. В заговоре с... Надо подумать с кем.

– Да, нам нужно это выяснить. Возможно, он просто наёмник, а корни заговора гораздо глубже. Это мы и доложим царю.

– А как же твои люди? Они всё видели и слышали. Донесут.

– Что они видели? Мы готовили засаду на преступников, засада сорвалась. Бывает. Мои люди не из болтливых, а тут и болтать-то не о чем. Я отослал их потому, что лишние глаза нам сейчас не нужны. Пока что.

– Что ты задумал?

– Мы с тобой только что победили врагов царя. Испачкайся кровью, и пойдём искать городскую стражу. Эта комната произведёт на них впечатление. Потом поднимем с постели начальника поста, пошлём во дворец – чем больше шума, тем лучше.

– И повелитель к утренней трапезе уже будет всё знать, – Саррун довольно рассмеялся. – Да, в этом есть толк. Тогда идём, нечего тянуть время.

– Время работает на нас, – хегевец поднялся. Энекл вновь смог видеть зал и Сарруна, со зловещим удовольствием на лице погружающего свой меч в растекшуюся по полу лужу крови.

Без малого полчаса спустя, Энекл стоял в узком грязном переулке ремесленного квартала – как можно дальше от проклятого дома. Тяжко привалившись к стене, он отрешённо глядел на Феспея, бурно вываливающего остатки ужина на изгаженную мостовую. Казалось, поэт не сможет остановиться никогда.

– Я не верю, Энекл, не верю, – тяжело дыша просипел Феспей, совладав, наконец, с собственным желудком. Слёзы текли по его лицу, но Энекл не мог его упрекнуть за недостаток мужества. – Мы спаслись!

– Кажется да, – собственный голос донёсся, словно со стороны. Эйленос справедливый, беспристрастный, какое же наслаждение чувствовать кожей прохладный ночной ветерок и шероховатую глину под спиной!

– Боги, – вздохнул Феспей. – Как же хорошо.

Он шумно умылся из поилки для скота, не обращая внимания на плавающую в мутной воде солому.

В доме напротив хлопнула плетёная ставня, и послышался раздражённый заспанный голос:

– Проклятые пьяницы, убирайтесь прочь, или собак спущу!

– Прости нас, почтенный, – хрипло ответил Энекл, притворяясь пьяным. – У моего друга сегодня большая радость...

– Поганые чужестранцы, от вас всё зло! – раздражённо проворчал голос, и ставни захлопнулись. Не дожидаясь развития событий, Энекл кивнул Феспею, и они двинулись дальше.

– Что будем делать теперь? – спросил Феспей, когда они отошли достаточно далеко.

– Пойдём ко мне домой. Ты отоспишься, скажешь потом, если спросят, что был у девок, я же переоденусь и пойду во дворец.

– У тебя ещё найдутся силы куда-то идти?

– Иначе нельзя. Когда они поднимут шум, лучше быть на месте.

– А если на входе спросят, где ты был?

– Что-нибудь скажу. Не в первый раз отлучаюсь, для этого у меня и есть заместитель. Ладно, идём. Не хватает ещё, чтобы нас тут кто-то увидел.

Кое-как приведя себя в порядок, они пошли дальше. Энекл поклялся сам себе, что завтра же пожертвует богам лучшего быка, какого сможет найти. Подумав, он решил добавить к быку ещё и корову.

***

Царь вошёл в зал совета незадолго до полудня. Он стрелой взлетел по ступеням золотого трона и сел, резко завернувшись в тёмно-зелёный эйнемский плащ. Красивое лицо владыки Мидонии было собранным и злым.

– В моём дворце свершилось злодеяние, – сухо начал он.. – Мою мать убили, – он запнулся. По рядам придворных пробежал взволнованный шепоток.