Эйнемида II. Право слабого.

– Свидетельствую, что беру эту женщину в жёны, добровольно и без принуждения, законом и согласием. Куда ты пойдёшь, туда пойду и я, где ты зажжёшь огонь, обогреюсь и я, мой хлеб – твой хлеб, моя земля – твоя земля, мой дом – твой дом. Аосмэ махта, филокрис, спренсиэ а фэйэ.

Аминта взволнованно посмотрел в глаза невесте. Они были почти одного роста, но разнились, как день и ночь: златовласый румяный юноша с по-детски пухлыми губами и поджарая темноволосая девушка с бледным, костистым лицом.

– Свидетельствую, что беру этого мужчину в мужья, добровольно и без принуждения, законом и согласием. Куда ты пойдёшь, туда пойду и я, где ты зажжёшь огонь, обогреюсь и я, мой хлеб – твой хлеб, моя земля – твоя земля, мой дом – твой дом. Аосмэ махта, филокрис, спренсиэ а фэйэ.

‒ Осме, хранительница, разжигающая очаг, узри и благослови!

Слово сказано, брак свершён. Кинана всё-таки стала царицей, хотя и не совсем так, как предполагала.

– Клятвы приняты! – провозгласила Талая, поднимая руки к небу. Сухие от волнения, губы мужа прильнули к губам Кинаны в первом супружеском поцелуе.

***

– Городская община Грейи приветствует и славит царя с юной супругой. Радуются сердца, глядя на священный союз детей Аэропа. Да будет этот брак долог, полон согласия, и обилен детьми, во славу Даяры неистовой, непокоряющейся. Прими, владыка, наши дары, в знак нашей верности и любви к дому Аэропа.

Посланник отступил в сторону, а глашатай принялся зачитывать список подарков грейской общины: двадцать медимнов зерна, вяленое мясо, пятьсот локтей льняного полотна и прочее – всё необходимое для содержания воинского отряда в течении нескольких месяцев. Разодетые в золото и пёстрые ткани, келенфияне, сапиеняне и прочие гости Талаи презрительно разглядывали корзины с репой и зерном, подмигивая друг другу и перешёптываясь.

Вновь заиграла музыка, и гости вернулись к угощению. Кинана окинула взором зал – тот самый, где совсем недавно рыдала над телом отца. Гернх из Гатмахуна. Удар его ножа дал Герии нового царя, а новому царю – жену. Кинана невесело улыбнулась этой мысли. Отец мёртв, Нейя мертва, а она проиграла, хоть Каменный Венец и коснулся её головы. Теперь она царица Герии, по закону и обычаю. Царица и пленница.

Свадьбу играли неприлично быстро, не дожидаясь месяца невест, потому и торжество вышло скромным. Из царственных особ прибыли лишь родичи царицы ‒ слетелись на поживу. Среди одеяний посланников бросалось в глаза отсутствие красно-розового. Вести из Анфеи доходили тревожные, никто толком не знал, что произошло, но посланник Хиан спешно покинул Ордею. Зато эфериянин Филопид сиял, как молодой месяц. Он первым из посланников поднялся с отведённого ему почётного места, и двое рабов внесли широкий поднос, накрытый сине-белой тканью.

– Царь Аминта, – звучному голосу Филопида позавидовал бы любой глашатай. – От имени свободных граждан Эфера я приветствую тебя и твою царицу. Да благословит Осме-кормилица ваш союз, и да направит Эйленос безупречный на стезю мудрости и справедливости. Народ Эфера поручил мне заверить тебя в нашей неизменной приязни. Во имя согласия между нашими народами, прими скромный дар.

Он сорвал покрывало, и вздох прокатился среди пирующих. На синем полотне, в окружении цветов эдельвейса, лежал эферский короткий меч в бело-синих ножнах, а подле него серебряное ожерелье с шестью очень крупными и чистыми адамантами. Свет факелов причудливо играл на гранях камней.

– Нам выпало жить в непростые времена, царь, но есть те, кто всегда готов протянуть руку дружбы. Пусть эти дары напоминают тебе об этом, и пусть твои решения будут мудры. Да пребудет над твоим домом благословение богов и да одарят они щедро этот брачный союз!

Аминта поднялся, и все затаили дыхание. Намёк эфериянина слишком очевиден, чтобы оставить его без ответа. Адаманты в окружении символов Эфера загадочно мерцали на синем полотне.

– Благодарю тебя и эфериян, посланник. Это щедрый дар и мудрые слова. Всякий нуждается в друзьях, поэтому здесь, в радостный для меня день, я принимаю вашу дружбу. Поднимаю чашу за наше будущее, да благословят боги наш союз!

Дрожа от волнения, Аминта поднёс чашу к губам. Вот и всё. Долгие годы отец отстаивал независимость Герии, с ловкостью акробата лавируя между Эфером и его недругами, но пришло новое время. Эфер заполучил север, и – к добру ли, к худу ли – вся расстановка сил в Эйнемиде летит в Бездну. Гости соревновались в том, кто громче похвалит царскую мудрость, а Кинана, не отрываясь, смотрела на блестящие в свете ламп адаманты.

За эйнемскими посланниками настал черёд варваров. Высокие могучие дураги с гривами светлых волос и заплетёнными в косы бородами, пышноусые адрийцы, гисеры в вычурно расшитых куртках и штанах – все они клялись в вечной дружбе и подносили богатые дары, но Кинана видела хищный блеск в их цепких глазах. Эти не упустят ни малейшего намёка на слабость. Тот, кто держал в их страхе, мёртв, и надолго ли того страха хватит, зависит теперь от наследника. Бросив взгляд на Аминту, Кинана еле сдержала презрительную усмешку.