Эйнемида III. Надежда на весну.

– Не знаю, не знаю… – покачал головой неарец. – Ладно, и заключение: «На твой третий запрос сообщаю: доподлинно установить по книгам, производили ли Т. какое-либо особое воздействие на тех, кто приобщался к нескольким Т., возможным не представляется, поскольку ход и содержание Т. хранятся в секрете и обсуждаются только между посвящёнными. Я составил список людей, о которых доподлинно известно, что они были посвящены более чем в три Т., каковой прилагаю. Насколько возможно судить, никаких значительных изменений в их привычках либо поведении после посвящения не происходило».

– Я разговаривал здесь, в Неаре, с посвящёнными в таинства, – сказал Хилон. – Они тоже не заметили ничего похожего на то, что мы ищем.

– Знать бы ещё, на что это похоже, – Хабрий отложил папирус и принялся просматривать список посвящённых. – Клеон, Таврименад, Авлий Ликсосский, Прионот – всё известные люди. Если бы таинство как-то изменило их жизнь, это непременно бы записали. Ты уверен, что это действует именно так, как ты думаешь?

– Жрец в Омфии сказал достаточно определённо: с каждым новым таинством открывается больше – как в локсионе. Значит, возможно, чтобы открылась тайна, нужно познать больше таинств.

– Может быть, а может это просто общий принцип действия и к твоему делу никакого отношения не имеет. Может просто нужно пройти какое-то определённое таинство?

– Тогда бы Тефей сказал какое.

– Он не мог говорить открыто, так ведь? Поэтому и сообщение оставил только с намёками, которые мы с тобой до сих пор не можем разгадать.

– Если бы дело было в каком-то одном таинстве, Тефей намекнул бы именно на него.

– Ну хорошо. Тогда припомни, что именно сказал жрец?

– Что сказал... – Хилон задумчиво поднял взгляд вверх. – Дай вспомнить... Он сказал, что через таинства ты познаёшь божество, познаёшь себя и естество мироздания. Таинства как бы позволяют рассмотреть эти предметы с разных сторон.

– Себя, божество и естество... – пробормотал себе под нос Хабрий. – Давай допустим, что что-то из этого ты должен познать, чтобы открыть тайну. Божество вряд ли – мы считаем, что эта тайна пришла с Потерянной родины, значит новые боги не могут иметь к ней отношения. Естество мироздания – слишком общее понятие, если будем думать в этом направлении, никуда не придём. Значит предположим, что нужно познать себя – тебя! – чтобы открыть тайну. А твой предок, возможно, учредил таинства...

– Звучит разумно, или, вернее сказать, по-неарски, – Хилон улыбнулся. – Вот поэтому, мой друг, я и обратился к тебе: вы, неарцы, умеете ясно мыслить. То есть, ты считаешь, что тайна связана с моим предком, может как-то – не представляю, как – быть известна мне, и Тефей это – тоже не представляю как – понял. Смысл в этом есть, но всё выглядит как-то уж совсем странно.

– Лучшей догадки у нас пока нет. Хорошо, ты был посвящён в таинство Сагвениса. Что тебе открылось? Что из этого ты можешь рассказать?

– Всё довольно... смутно, – Хилон припомнил ночь в омфийском храме, а особенно, утро после неё, и его невольно передёрнуло. – Помню, речь шла о сути пророчеств, что в них нет сверхъестественного и они не основаны на предопределённости. Я так понял, любое пророчество – это не предвидение будущего, а расчёт и знания, боги в этом превосходят смертных, но есть и люди, способные прорицать самостоятельно.

– То есть, речь может идти о каком-то пророчестве, которое, на деле, чей-то расчёт?

– Я над этим думал, но никаких подходящих к случаю оракулов не припомню. Может это просто часть церемонии.

– Кто знает? Ладно, что-то ещё?

– Пожалуй, что ничего, – Хилон развёл руками.

– М-да, итак, мы имеем: некая тайна, предположительно, связанная с Запретным океаном. Она как-то связана с таинствами. Мы предполагаем, что кто-то её спрятал, использовав тот же принцип, что в локсионе, но, возможно, это не так. Возможно, это какое-то пророчество, но мы не знаем, какое и даже представления не имеем, с чем это может быть связано. Возможно, с тобой, возможно, пророчество спрятал твой предок – а может быть и нет. Говоря коротко, мы ничего не знаем точно.

– Мы точно знаем, что эта тайна очень важна, – мрачно сказал Хилон. – За неё убивают... И умирают.

– Да, это мы знаем точно. И это тоже очень важно. Тот, кто напал на Тефея и на тебя – кто он?

– Я знаю лишь, что он убил моего друга, и найти его хочу не меньше, чем эту проклятую тайну.

– Да, но кто он? Прибыл с запада? Охотился на Тефея и его записи, значит, не хочет, чтобы эта тайна была разгадана. Наконец, где он сейчас? После нападения в Сенхее он не появлялся?