Эйнемида III. Надежда на весну.

– Ну за этих, как их, алгулитов. Которые всё ложные чудеса творили да на площадях болтали, что все боги не боги, а только их бог настоящий... Тьфу, мерзость, – стражник смачно сплюнул, тщательно проследив, чтобы плевок упал как можно дальше от сандалий господина тысячника.

– И чем же они вам не угодили? – Энекл усмехнулся, подбадривая собеседника, хотя смеяться было совсем нечему.

– Да как чем?! – привратник аж взвился. – Или не знаешь, что этого их бога, Алгу, некроманты выдумали, нам на погибель?! Они-то всё ходили, соблазняли: новый мир, справедливость, дураки им и верили, а оказалось что? Сговорились с некромантами, чтоб царство наше сгубить. Ту хворь, что наших воинов в Каннааре отступить заставила, здесь в Нинурте завести хотели. Поймал их высокородный Саррун, опора престола, в самом водохранилище, с колдовскими предметами да некромантскими табличками, стал копать, да до правды и докопался. Ну как всё вскрылось, народ и осерчал, да всех этих алгулитов и в реку. Дрянь богомерзкая! Знаешь, господин, гады какие... Впрочем, что я тебе-то рассказываю, ты же с Каннаара, с войны. Все уж знают, как эти алгулиты в наше войско затесались да вас под гибель подвели. Ну ничего, пожалели они уже о предательстве, ой пожалели...

«Предательство...» Точно колокол ударил в голове. Грязь, кровь и смерть. Бледное, но спокойное лицо Бадгу. «Ты убьёшь, не я...» Белый шарик на тёмном одеянии павшего в бессмысленной битве воина – символ загадочного то ли бога, то ли не бога. «Предатели-алгулиты... Подвели вас под гибель...» Сохранить самообладание удалось с огромным трудом.

– А что горело в городе? – спросил Энекл, чтобы сказать хоть что-то. – Будто битва была.

– Так они сопротивляться вздумали, – голос стражника полнился искренним возмущением. – Народ, что за ними пришёл, избивать начали, пришлось нам, страже вмешаться, не то бы худо было.

– Сейчас в городе безопасно?

– Ну, пошаливают кое-где, недобитков ищут. Кто в первую ночь выжил, затаились. Ну это ничего, – привратник зловеще улыбнулся щербатой улыбкой. – Всех отыщем, способ знаем. А ты, господин, иди, не бойся, по тебе же видно, что ты не из этих...

– Ну да… Ладно, доброй службы, – Энекл махнул рабам, и телега с поклажей тронулась под воротную арку.

Город действительно выглядел так, словно в нём шёл бой. На пустынных улицах лежали тела, люди затаились в домах, за исключением погромщиков да мародёров. На глаза попались несколько оборванцев, что-то волокущих из слепо глядящего выгоревшими окнами особняка. На стене сожжённого дома чернел грубо намалёваный куском угля круг. Как и всегда в таких случаях, убивали соседи, с которыми ещё вчера несчастный раскланивался на рынке. Каннаар далеко, но грязи только прибыло, и от неё не спасёт самая лучшая баня.

Галила он увидел почти случайно, проходя мимо той самой статуи Шабулир, которой дерзкий племянник Пхаката собирался ломать двери в дом. Медник лежал на спине, широко раскинув могучие руки и бессмысленно глядя остекленевшими глазами в равнодушное небо. Неподалёку лежал один из галиловых подмастерьев с молотом в руках. Велев рабам остановиться, Энекл прошёл дальше по переулку до жилища медника. Дом, где был исцелён Диоклет, разграбили подчистую, утащили даже окованную медью дверь. У помеченного чёрным кругом входа и за порогом лежали окровавленные тела. Медник с домашними явно не дались без боя, но никого из знакомых, к счастью, не обнаружилось ни снаружи, ни в доме. Среди убитых были только мужчины. Оставалось надеяться, что жену с дочерью меднику удалось куда-то спрятать. О другом думать не хотелось. Ненароком вспомнилась та дорогая ткань, что Энекл послал Галилу в благодарность за помощь: тушу какого мерзавца она теперь украшает?

– Зря стараешься, приятель, – Энекл обернулся на голос и увидел курчавобородого рябого мужчину в наряде мастерового. Голова его была перевязана тряпкой. – Всё у богохульника вынесли подчистую, назавтра и дом спалим, чтоб этой мерзости совсем не было в славной Нинурте.

– А ты кто?

– Хаббулу, медник, у меня тут дом неподалёку. Много у меня этот богохульник посетителей увёл колдовством своим. Не бывает так у честных людей, чтоб добрая работа по такой цене шла! Ну ничего, настало и наше время. Как за некромантских прихвостней взялись, я сразу знал куда идти и народ вести. Чёрный круг на стене видел? Моя работа! – он гордо выпрямился. – Так ублюдка и уходили.

– Уходили, говоришь? – бесстрастно промолвил Энекл. – А ты тоже... ухаживал?