Эйнемида III. Надежда на весну.

Кинане на миг показалось, что перед ней предстал оживший мертвец, и пересекающий её лицо шрам заныл тягучей, ломящей болью. Смуглое гладко выбритое лицо, хищно заострённый нос, искривлённые в самоуверенной усмешке тонкие губы, чёрные как смоль волосы, от каких не отказалась бы любая женщина… Девушка оторопело моргнула, и наваждение рассеялось. Перед ней был сражённый ею вождь Ангвеземест, но стройнее и лет на двадцать моложе. Велевойс – тот самый, ради которого, по словам папаши, местные девушки оборвали в лесах всю руту, и которого тот же папаша прочил Кинане в мужья. Что ж, рвение гисерок можно понять: мало того, что он вождь… Царице пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы сосредоточиться на лице Велевойса, а не на широченных плечах и бугрящихся под курткой мышцах.

– Царица герозов, приветствую в моей стране, – молодой вождь упруго поднялся с трона и сделал несколько шагов вперёд. Аттал говорил, что по-гисерским обычаям это знак уважения и на это следует обратить внимание. – Нечасто правители герозов приходят к нам как гости. Я бы даже сказал, что это впервые.

Он говорил по-эйнемски очень чисто, почти без выговора, видно, учителя были хорошие. Среди «придворных» послышался шёпот, знавшие по-эйнемски переводили менее прилежным соседям. Аттал и Аркипп, как и уговорено, держали ухо востро. Эти двое были выбраны сопровождающими именно за то, что понимали гисерское наречие. Аркипп вырос в крепости почти на границе, а где нахватался гисерского агемарх, знал только он сам.

– Приветствую тебя славный вождь Велевойс, – ответила Кинана. – Соседям должно жить в дружбе и помогать друг другу. По уговору с твоим доблестным отцом, между нашими народами мир на десять лет, и я приехала узнать, нельзя ли использовать это время для общего блага. Прими эти дары, как знак уважения и добрых намерений.

Пока рабы выкладывали благовония, тонкие архенские ткани, мидонийский ковёр, кахамские украшения ‒ всё то, что редко встречается на столь дальнем севере, Кинана окидывала зал намётанным взглядом человека, выросшего во дворце. Женщина на деревянном стульчике у самого трона – для жены старовата, значит царица-мать или как там их называют у варваров? Давешний знакомец Зеслев встал слева от трона – доверенное лицо, телохранитель либо советник, либо всё вместе. При взгляде на троих мужчин рядом с «царицей-матерью», Кинана еле сдержала смех, так эти варвары в изукрашеной перьями, шнурами и вышивкой одежде напомнили ей приснопамятного Парамена с братцем. Видимо, какой-то знатный клан, шнуровка на штанах одинаковая, да и внешне похожи. Этот – молодой сторонник юного царя, этот заявился поглазеть и показаться в новом наряде, а вон тот из небогатых, пришёл выискивать милости. Нарядить всех в гиматии и хитоны, состричь длинные завитые косички, отрастить бороды, и выйдет точь-в-точь ордейский двор.

– Так значит, это ты победила отца? – Ангвеземест смерил Кинану взглядом, – А с виду и не скажешь.

– «Под шкурой быка вполне может поместиться лев…» – в тон ему процитировала Кинана любимую присказку дяди. К её удивлению, варвар кивнул.

– «Размышление о стратегиях», – сказал он. – Великий труд, полезный каждому воину. Неужели у вас его читают и женщины?

– Думаешь, мог бы кто-то, не знакомый со «Стратегиями» одолеть твоего доблестного отца? Это и так-то было непросто – он был великий воин.

– Славно сказано, – Велевойс рассмеялся, обнажив крупные белые зубы. Среди гисеров пробежал одобрительный шепоток. – Приветствую тебя ещё раз, царица герозов, победительница достославного Ангвеземеста. Твой приезд – честь, будь моим дорогим гостем. Мы отметим это пиром и славной охотой.

– Благодарю за гостеприимство и жду случая разделить трапезу со славным вождём Велевойсом, – ответила Кинана, вновь оглядывая зал. Трое возле трона – кажется, с ними нужно держать ухо востро, причём и самому Велевойсу. Впитаное с молоком матери чутьё позволяло дочери царя распознать придворные партии и их силу, просто осмотревшись, а варварам до искушённых в притворстве эйнемов было куда как далеко. Троица у трона очень влиятельна, как бы не правители при юном и неопытном вожде. Либо хотят быть таковыми.

– Я не заставлю ждать с угощением, – улыбнулся вождь. – Представляю тебе мою мать, Гезевру.

Красивая женщина со строгим лицом и чёрными как смоль волосами, чуть тронутыми сединой. Такая не уступит ни капли власти и почёта, даже лишившись мужа-правителя. Хромого осла против Оникса, что эта Гезевра пытается вертеть сыном, а местная знать ищет её милости. Женщины обменялись сухими приветствиями, и Кинана на миг почувствовала себя невесткой, которую привели в дом, не спросясь материнского совета.

– Братья моей матери Гослов и Тавсалзат, мой двоюродный брат Леверез, – представил Велевойс ту самую троицу. Представил вторыми. Значит, родичи «царицы-матери», и наверняка из высшей, по местным меркам, знати. Жадные до власти дядья при молодом правителе, с этого в Герийском царстве начался добрый десяток смут.