Эйнемида III. Надежда на весну.

С пригорка, где они остановились, видны была долина между покрытых хвойным лесом гор и раскинувшийся посреди неё то ли маленький город, то ли огромная деревня гисеров под названием Заркевест. Гисеры славились умением обрабатывать дерево, и их столица представляла собой сотни полторы в беспорядке разбросанных по долине домов, необычайно искусно сложенных из цельных брёвен и украшенных затейливой резьбой. Возле самого большого, увенчаного островерхой крышей здания колыхалось на ветру знакомое красно-зелёное знамя со странным знаком: четыре золотых завитка отходят от золотого круга.

При виде всадников жители высыпали на бревенчатые улицы городка, с любопытством разглядывая гостей с юга. Кинана и её спутники платили им тем же, нечасто герийцу доводится видеть гисера без жуткой боевой маски и бритвенно-острой ромфеи в руках. Занятые мирными делами, гисеры совершенно не казались ни дикими, ни страшными. Вот мать с двумя младенцами, вот кузнец остужает заготовку в ведре, здесь пекут хлеб, а там развешивают стираное бельё. Взгляд Кинаны выхватил из толпы лицо девушки – обычное лицо селянки с севера Герии. Грубое серое платье из дерюги, грязные щёки, ноги обмотаны какими-то тряпками, а на тонкой шее – медный ошейник. Прижав к груди корзинку с какой-то снедью, девушка застыла посреди улицы, широко распахнутыми глазами глядя на соотечественников. В этом взгляде было столько боли, страха и отчаянной надежды, что Кинана не выдержала и отвела глаза. Это не Герия, сейчас она не может сделать ничего. И не сможет, если не получит того, зачем пришла. Но эту встречу Кинана не забудет. Цари не имеют права забывать.

Дворец или, скорее, жилище гисерского вождя оказалось тем самым островерхим зданием, что Кинана приметила с дороги. Просторный, двухэтажный дом из потемневших от времени брёвен стоял на обнесённом высоким забором подворье, окружённый конюшнями, спальнями рабов и прочими хозяйственными помещениями. Ворота на двор были распахнуты настежь, два десятка гисеров с ромфеями наголо выстроились коридором, чтобы приветствовать гостей – церемония, явно подсмотренная у герийцев. Криво улыбнувшись, Кинана направила коня вперёд, сквозь сверкающий железом строй.

У самого крыльца, гостей поджидал седовласый, но крепкий мужчина. Его строгое, властное лицо, украшеное парой шрамов, чем-то напомнило дядю Сосфена. Гисер был одет в расшитую замысловатым зелёно-красным узором чёрную куртку и в тон ей штаны с зелёно-красной шнуровкой по бокам. На боку мужчины висел роймис в обшитых кожей ножнах и, судя по всему, пользоваться им он умел. Дожить до седин среди народа, склонного устраивать поединки с оружием по любому поводу или вовсе без оного – это кое о чём да говорит.

– Царица герозов, приветствую тебя в Заркевесте, – на неплохом эйнемском сказал гисер. – Я Зеслев, командую сочашниками вождя Велевойса. Я провожу тебя, а твоим людям покажут, где остановиться. Вождь приготовил для них угощение.

– Рада встрече, Зеслев. Твой вождь очень любезен, – Кинана ловко соскочила с коня. Её дорожная одежда представляла собой нечто среднее между мужским и женским нарядом – просто и удобно. Роскошью платья да изяществом манер гисеров не удивить, тут потребно нечто иное.

– Не каждый день принимаешь царицу герозов, – усмехнулся Зеслев. – Следуй за мной, царица.

Сопровождаемая Атталом, Аркиппом и парой рабов с массивными тюками на плечах, Кинана вступила в тёмный дверной проём, за которым открылась длинные, утопающие в полумраке сени – нечто похожее строили и на севере Герии, чтобы не пускать в дом холод. Миновав слабо освещённый коридор, они достигли массивной дубовой двери, охраняемой парой воинов с фалксами. По знаку Зеслева, створки распахнулась, и в глаза, привыкшие было к полумраку, ударил яркий свет.

К приезду Кинаны вождь Велевойс расстарался как мог. Десятки факелов освещали широкий квадратный зал, украшенный вышитыми шпалерами, знамёнами, звериными шкурами, конскими хвостами на шестах и всевозможным оружием. Пол устилали дорогие архенские ковры, с украшеных резьбой потолочных балок свисали зелёные и красные ленты, у дальней стены жарко пылал огромный очаг. Десятка три гисеров выстроились по сторонам, а посередине, на деревянном троне, небрежно развалился человек в красных штанах и кожаной куртке, украшенной орлиными перьями на левом плече.