Эйнемида III. Надежда на весну.

Ей вспомнилась Талая. Можно представить, что бы вышло, если бы её брат царевич Никомед осмелился косо посмотреть на Аминту. А лучше даже не представлять.

– Есть женщины, чьё лоно – плодородная земля, а есть те, чьё огонь, – веско сказал Зеслев. – Для первых важнее то, что из лона выходит, а для вторых – что входит.

Коротко кивнув, он отошёл. Кинана с Атталом переглянулись.

– Он что, имел ввиду, что мать вождя спит с собственным братом? – округлила глаза Кинана, из осторожности переходя на изысканный староомфийский.

– А что не гекзаметром? – усмехнулся агемарх. – Я бы поставил на племянника. Молодой, красивый. Если женщина в летах, но её кровь ещё горяча, это опасное сочетание.

– Ты так хорошо разбираешься в женщинах, Аттал? – иронично подняла бровь царица.

– Это не так сложно, – ухмыльнулся тот своей обычной наглой улыбочкой.

– И, как видно, невысокого о них мнения… – Кинана осторожно поднялась и поводила шеей, чувствуя зарождающуюся ноющую боль в натруженных связках плеч и локтей. Суметь бы завтра руку поднять.

– Обычно, они не заслуживают иного.

– И я тоже? – девушка через плечо покосилась на собеседника, так и не убравшего с лица ухмылку.

– Ты не женщина, ты царица, – невозмутимо ответил Аттал.

Охотники, наконец, сняли с туши покрытую длинной чёрной шерстью шкуру, и один из них с поклоном протянул её сидящему на камне Велевойсу. Все гисеры собрались вокруг, возбуждённо переговариваясь. Подошли поближе и Аттал с Кинаной. Велевойс принял шкуру из рук охотника и, чуть прихрамывая на повреждённую ногу, вышел вперёд.

– Тевз довсол дорозн парто авазвад… – начал он по-гисерски и Аттал тут же принялся переводить на ухо Кинане.

– Этот трофей должен принадлежать достойному, кто лучше всех проявил себя в ловле и был самым отважным. Его получит…

Молодой вождь обвёл взглядом охотников, жадно пожирающих взглядом заветную шкуру. На мгновение его взгляд задержался на двоюродном брате и его хвастливо выставленном на обозрение окровавленном копьё. Губы Велевойса тронула лёгкая усмешка, а затем он звучно произнёс:

– Кэнана, санаизарке герозор…

Перевода не требовалось. Повисла напряжённая тишина, и все глаза обратились на Левереза, мрачно смотрящего себе под ноги. Наконец, он поднял на Велевойса взгляд и медленно, с расстановкой произнёс что-то по-гисерски. Вождь спокойно ответил. Кинана коротко взглянула на Аттала, с усмешкой наблюдающего за разгорающимся спором.

– Спрашивает: это оскорбление? – ответил на немой вопрос Аттал. – Говорит, нельзя выше него ставить женщину и чужеземку. Говорит, это он убил зверя. Вождь отвечает: ты нанёс последний удар в спину. Она нанесла первый удар в грудь и билась со зверем один на один. Сколько бы ты против него продержался один? Варвар говорит: женщину нельзя ставить выше мужчины, она не может быть отважнее, это оскорбление. Вождь говорит: это не оскорбление, если она отважнее…

Все замолчали. Руки гисеров потянулись к оружию, глаза настороженно и цепко всматривались в каждого соседа. Одно движение, и тишина взорвётся кровавой схваткой. Кинана обеспокоенно огляделась: тридцать с небольшим гисеров, да они с Атталом. Вождь Анзас ни за кого, Зеслев и его семеро бойцов – люди Велевойса, а вождь Зорак открыто держит сторону Ровсевазов. Пятнадцать против одиннадцати, считая герийцев. Если только Леверез решится…

Рогатина Левереза взмыла вверх, окровавленное остриё метнулось к вождю, но ещё быстрее оказался Зеслев. Тяжёлый охотничий топорик свистнул в воздухе, и Леверез, схватившись за пробитую грудь, рухнул наземь. Вопль ярости пролетел по лесу. Ровсевазы схватились за оружие и… взвыли от боли. Копья и ножи людей Зорака вонзились в их доверчиво открытые союзникам спины. Горло Гослова перерезал сам Зорак, с которым дядя вождя безмятежно перешучивался несколько мгновений назад. Пара ударов сердца, и окровавленные тела троих Ровсевазов легли к ногам Велевойса, за всё время расправы не шевельнувшего и мускулом. Вождь сидел с чёрной шкурой в руках, на его лице играла зловещая усмешка.

– Ты сделал правильный выбор, Зорак, – промолвил он. В голосе переводившего Аттала почувствовалось неподдельное восхищение. – Ансаз, ты видел всё. Он ударил первый, вызова не было. Так?

– Не было, – вождь Ансаз ошеломлённо сглотнул, окидывая взглядом побоище. Его рука непроизвольно сжала нож, но видно было, что достать оружие он не решится.

– Я был в своём праве, Ансаз? – настойчиво повторил Велевойс. – Ты подтвердишь это собранию?

– Подтвержу, – Ансаз судорожно дёрнул головой. Очевидно, это должно было означать согласный кивок.

– Да будет так, – сказал Велевойс и обернулся к Кинане. – Твой трофей, царица герозов.

На руки царице легла покрытая неожиданно мягкой шерстью шкура. От чёрного меха тошнотворно пахло кровью.

Глава XVI

– И всё-таки, любимый, это очень опасно, – закутанная, по случаю заморозка, в мягкое одеяло из заморской верблюжей шерсти, Молтис свернулась клубком в широком сандаловом кресле и с тревогой наблюдала за любовником, нервно мерящим шагами комнату.