Эйнемида IV. Солнце нового мира.

– Осме кормилица, осеняющая чрево, за Дирду, жену Алтеора прошу тебя. Даруй её чреву плодородие сей весной, даруй ей сына, похожего на отца. Твоя милость, твоя щедрость, твоё радение, твоё благословение, Осме кормилица, осеняющая чрево! Э калактоной, э гратой, э эйкэрой, э фэйой, Аосмэ фрадойра, буко лаэйта!

Кинана бросила пахнущий сиренью свиток в очаг и низко поклонилась ярко вспыхнувшему пламени. Теперь встать и подвязать ленточку от свитка к тяжёлой гирлянде над очагом. Готово. Снова на колени, и следующий.

– Осме заступница, оберегающая детей, за Иору, жену Геиска прошу тебя. Даруй её сыну защиту от стрелы и копья, от меча и топора, от меди, от железа, от камня, от дерева. Отведи от него зло, верни его матери живым и в здравии. Твоя милость, твоя щедрость, твоё радение, твоё благословение, Осме заступница, оберегающая детей. Э калактоной, э гратой, э эйкэрой, э фэйой, Аосмэ эйка, пээйтэимо эйкройра!

Кажется, последняя… А, нет. Кинана вытащила из-за пояса желтоватый папирусный свиточек.

– Осме сочетающая, хранительница очага, за Иокасту, невесту Леокоона прошу тебя. Даруй огонь их очагу, мир их семье, плодородие их браку, достаток их закромам. Твоя милость, твоя щедрость, твоё радение, твоё благословение, Осме сочетающая, хранительница очага! Э калактоной, э гратой, э эйкэрой, э фэйой, Аосмэ стевастиа, фийо махта!

Вот теперь всё. Бросив в очаг последний свиток, Кинана закрыла глаза и широко развела руки. Набрав воздуха в грудь, она завела протяжное «Хваление очагу», радуясь, что никто, кроме Осме, не может слышать её не самые благозвучные песнопения. Не переставая петь, она влила пахнущей лавандой воды в глиняную миску с просеянной мукой, добавила особой сиреневой соли, всыпала сушёной лаванды и принялась старательно вымешивать. Слепив из готового теста маленький круглый хлеб, царица посадила его в очаг. Этим хлебом она встретит «сына» с женой в его доме, потом предложит его отцу жены, а затем, наконец-то, отведает сама. Гостям можно посочувствовать. Печь хлеба Кинане прежде доводилось нечасто, но она-то сейчас готова съесть камень, а вот они явятся прямиком от обильного стола.

Хлеб поспевал, распространяя по храму восхитительные запахи, от которых желудок голодной царицы сжимался в кулак, и ей приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы не прерывать песнопений. Наконец, последний гимн был окончен, Кинана вытащила вкусно пахнущую и неожиданно аппетитную на вид краюху, сгребла угли кучкой и, обернув хлеб сиреневым полотном, направилась к выходу.

– Готово? – Аттал в белоснежном хитоне и нарядном тёмно-зелёном плаще был непохож сам на себя. Красивый мужчина, куда только делась его мрачность? Впрочем, ощущение опасности исходило от него ничуть не меньшее, чем всегда.

– Готово, – ответила Кинана. – А ты почему не на пиру?

– Пришёл проверить, всё ли в порядке. Говорил же, что глаз с тебя не спущу.

– Ну что ж, не спускай, – царица обернулась к Иокасте. – Носилки?

– Уже несут, госпожа.

– Хорошо. Аттал, долго они там ещё, у Биана?

– Когда я уходил, подали вторую перемену блюд, – как всегда, понять по лицу агемарха, сколько он выпил и пил ли вообще было решительно невозможно.

– Ну, значит час у нас есть. Иокаста, поторопи…

– Госпожа, на крыше! – раздался истошный вопль. Прежде, чем Кинана успела что-то сообразить, рука Аттала небрежно, точно котёнка, отшвырнула её в сторону, и царица, прижимая к груди свёрток с хлебом, уткнулась в чудом устоявшую на ногах Иокасту.

– Покушение! Крыша! – взревел Аттал, заслоняя Кинану. Иокаста с испуганным вздохом обхватила госпожу руками, прижимая к себе. Какие-то люди, на ходу выхватывая мечи, со всех ног бросились к высокому крутоверхому амбару. Царица подняла взгляд туда, где только что стояла, и увидела длинную чернопёрую стрелу, разочарованно дрожащую в дверном косяке. Одним движением Кинана освободилась от объятий служанки.

– Осторожно, госпожа, – пискнула Иокаста.

– Его уже ловят, – отмахнулась Кинана. – Кто эти люди, Аттал?

– Небольшая предосторожность, – агемарх всё так же закрывал царицу, прижимая её ко входу.

– Не сработала твоя предосторожность, – Кинана осторожно провела пальцами по древку стрелы. – Я была бы мертва, если бы не… Кто кричал? – обернулась она к толпе, отстраняя Аттала.

– Я, госпожа, – почтительно склонился худощавый юноша, в котором Кинана узнала жениха Иокасты.

– Леокоон, так? – кивнула она. – Ученик Колона. Придётся, видно, заказать у тебя статую. В полный рост. Спасибо тебе.

– Я ничего не сделал, госпожа, просто заметил его на крыше.

– И спас мне жизнь, – Кинана с усмешкой хлопнула Аттала по плечу. – И вы с Иокастой. Спасибо вам. Не бери в голову, Аттал. Ты воин, а не шпион, ловить убийц не твоя забота. Мы просто слишком расслабились.

– Второй раз он от меня не уйдёт… – зло бросил агемарх.