Эйнемида IV. Солнце нового мира.

– Стратегов? Да, не отрицаю, – Гигий с хорошо сыгранной скорбью опустил голову. – Неарх, Фотомах… Этот груз на моей совести, в царстве Урвоса я предстану перед их тенями и посмотрю им в глаза, но я к этому готов. Я сделал это ради Эфера, понимаешь, Перей? Только ради Эфера. Они были слишком осторожны, слишком нерешительны, слишком склонны к проверенным путям – разве ты сам этого не чувствовал? Мне нужна была власть, ибо я верил – и теперь верю – что смелость, задор, отвага принесут нам победу! Я верил в себя и в Эфер! И да, ради этого я сделал то, что сделал! Ради общего блага!

– Красивые слова. И что ты сделал, получив власть? Утопил треть союзного флота в Неаре! Или ты и мне станешь рассказывать, что во всём виноват бедный Ликомах?

– Под Неарой, конечно, всё вышло не как хотелось, но ведь награда стоила попытки! Если бы мы преуспели, это было бы событие невероятное. Но даже проиграв, мы приблизили свою полную победу в войне, и я знал, что так и будет.

– Вот как? Это новое слово в военном деле. Впервые слышу, чтобы потеря сотни кораблей приближала победу в войне.

– Именно так и есть, – Гигий оглянулся на ожидающую в отдалении свиту и понизил голос. – Я скажу тебе всё прямо, как эфериянин эфериянину, а ты оцени, прав я или нет. Что нам было нужно в этой кампании? Прекратить пиратство, завладеть морем и через то одержать общую победу. Взяли бы Неару – дело было бы сделано. Этого не случилось, но если бы не Неара, разве враги отважились бы собрать все силы и выйти в море? Теперь же они здесь, в наших руках, и в нашей с тобой власти покончить с ними разом. Что бы ни случилось в Неаре – победа ли, поражение – всё приближало нас к конечной цели, вот какой у меня был расчёт. Скажи, разве я не оказался прав?

– Может и так, но сотня потерянных кораблей – дорогая цена.

– Да, но какие это корабли? Сколько погибло эферских судов? Пятнадцать. Основные потери у союзников – что ж, должны и они сделать что-то ради свободы. Ты ведь согласишься со мной, что их вклад недостаточен? Да, к тому же, и спесь их теперь поубавилась. Мы пожертвовали ими, чтобы спасти общее дело.

– Ими и нашими гражданами: Неарх, Исократ – всё для победы…

– Именно так, – Гигий решительно ударил кулаком в ладонь, – всё для победы. Я пожертвовал ради неё их жизнями, если надо ‒ пожертвую и своей, Эйленос мне свидетель. Эфер превыше всего, а наши граждане… Обещаю тебе, сразу по возвращении в Эфер, я добьюсь посмертных почестей всем казнённым и возвращения Исократа. Он и сам поймёт, что я был прав. Вместе, мы раздавим тираннию до конца и во всей Эйнемиде воцарится свобода. Эферская свобода. Вот чего я хочу, ты со мной?

– Всё это пустой разговор, – сказал, после недолгого молчания Перей. – Ты потрошишь непойманную рыбу, мы ещё не победили. Неизвестно даже, будет ли бой. Может сенхеец вообще не нападёт, а отступит, как вчера, и позавчера, и вообще всю неделю.

– Нападёт. Сегодня точно нападёт.

– Почему ты так уверен?

– Потому, что я об этом позаботился, – Гигий доверительно склонился к собеседнику. – Всю неделю Зевагет пытался узнать, какие у нас силы, вот я ему и помог. Вчера к нему перебежали несколько феспотидян… тщательно подобранных мной. Они рассказали ему, что часть наших кораблей ушла к Фоиссе, на помощь келенфиянам. Сенхеец думает, что у нас меньше двухста судов.

– Так он и поверит, – фыркнул Перей.

– Поверит, когда увидит, что здесь действительно двести кораблей. Он наверняка уже послал кого-то проверить архипелаг, но нашу засаду им не обнаружить, ведь у них нет местных кормчих, а у нас есть. Нет, Перей, сенхейцы поверят, что их больше, и такую возможность упускать не захотят.

– Благодаря тебе, феспотидяне нас теперь ненавидят. Почему ты решил, что они не предадут?

– Их семьи будут им порукой. Если я буду удовлетворён, их отпустят. Если нет… – наварх развёл руками.

– А если ненависть к нам окажется сильнее?

– Они всего лишь феспотидяне, – Гигий презрительно махнул рукой. – Но и об этом я подумал: мои перебежчики считают, что у нас на самом деле двести кораблей, про засаду они не знают ничего. Теперь ты видишь, что дело надёжное.

– Видно ты долго думал над этим, – усмехнулся Перей.

– Конечно, ведь этот бой важнее всех предыдущих. Мы вступим в битву и победим. Ты со мной?

– К чему этот вопрос? Я буду сражаться так или иначе – за Эфер, не за тебя.

– Именно это мне и нужно. Сегодня мы победим не ради Гигия, но во имя Эфера и Эйленоса, а в остальном подумай о том, что я сказал.

– Подумаю, когда для этого будет время, – по непроницаемому лицу Перея сложно было прочесть его мысли. Гигию показалось, что эрептолемов племянник колеблется.

– Что ж, ты прав, – кивнул он. – Сперва победа, а остальное потом. Возвращайся к войскам, и да пребудет над тобой око Эйленоса. Сегодня великий день, Перей, запомни его на всю жизнь!