Эйнемида IV. Солнце нового мира.

Враг уже покинул свою стоянку на острове Амо. В дымке у горизонта Гигий мог различить тёмные точки кораблей, много точек. Разведчики доносили, что у Зевагета почти две сотни судов – всё, что смогли наскрести. Вот и прекрасно! Хватит охотиться по всему морю на стаю комаров, всё решится здесь и сейчас. Простой победы сегодня недостаточно. Нужен разгром, который раз и навсегда отдаст море Эферу, а там можно будет уладить и дела сухопутные. Не впервой эферскому флоту исправлять чужие ошибки. Неважно на суше ли, на море, в тронных залах или народных собраниях.

– Не нравится мне это дело с островитянами, – Перей мрачно разглядывал поле будущего сражения. Его посеребрённый доспех, не в пример хозяину, весело сверкал на солнце. – Не стоило их ставить в первую линию. Они очень злы на нас, как бы не предали.

– Вот я и поставил их и в первую, чтобы предать не успели. Захотят жить, доставят наших бойцов до врага.

Союзные корабли уже тронулись с места, выстраиваясь двумя длинными рядами. Пролив между Плиоктрисом и островом Спахий не даст особого пространства для манёвра на флангах, а вторая линия подчистит неизбежные разрывы в первой. Островитяне, что ни думай об их своевольстве, прекрасные мореходы и многих не пропустят. По фронту завяжется битва, а тем временем сработает приготовленный Гигием подарок: полсотни схефелских и латарийских кораблей, тщательно припрятанных между островами. Когда настанет время, с берега подадут знак дымом, и засадный отряд начнёт движение по длинному, но совершенно неприметному пути сквозь архипелаг. Чуть меньше часа, и отряд в тылу у сенхейцев. Отменный план. Если какой-нибудь философ в будущем станет составлять жизнеописание Гигия, эта битва несомненно займёт в нём важное место. Улыбнувшись собственным мыслям, наварх обернулся к заместителю.

– Послушай, Перей, – благожелательно сказал он. – У нас прежде были разногласия, и с тобой, и с твоим дядей Эрептолемом, но поверь, я не враг вам. Я знаю, что оба вы истинные эферияне и делаете всё ради нашего города и демократии. Так же и я, мы лишь иногда по-разному понимаем благо Эфера.

– К чему это, Гигий? – Перей без видимого любопытства покосился на собеседника.

– К тому, что ты и я здесь ради Эфера, и мы должны победить не ради себя, а ради его блага. Личные счёты…

– Ты намекаешь на то, что я могу умышленно навредить Эферу? – племянник Эрептолема повернулся, его серые глаза сверкнули нехорошим огнём.

– Вовсе нет. Я лишь хочу, чтобы ты понял: сегодня решится всё. Если мы победим, выиграю не я – выиграет весь Эфер, вся Эйнемида…

– Я всё понимаю и так, ни к чему объяснять очевидное, – Перей раздражённо дёрнул плечом. – Если мы победим, выиграет Эфер, но и ты тоже, так ведь, наварх Гигий? Это то, чего ты хочешь?

– Действительно, я жажду славы, как и всякий настоящий эфериянин, но слава Эфера для меня важнее всего, и я тебе это докажу. Ты будешь командовать главной линией вместо меня, и клянусь орлом Эйленоса, если мы сегодня победим, я позабочусь, чтобы твоё имя называли рядом с моим во всём, что бы ни казалось этой победы. Какие бы почести мы не заслужили сегодня, разделим их поровну, и пусть гнев Справедливого падёт на мой род, если я лгу.

– С чего такая щедрость?

– Щедрость? Вовсе нет. Это знак признания твоих заслуг. Ты действительно хороший командир, я говорю это совершенно искренне. А ещё это шаг навстречу тебе и твоему дяде. Я уважаю вас и считаю все наши ссоры досадным недоразумением, ведь настоящих разногласий между нами нет.

– Действительно? – Перей насмешливо поднял бровь.

– А разве не так? Вот скажи, считаешь ли ты, что эферияне должны первенствовать меж народами Эйнемиды?

– Разумеется. У нас многие так считают…

– Ибо это естественно, – с готовностью подхватил Гигий. – Эферияне – исключительный народ. Никто больше нас не любит свободу, мы созданы вести за собой народы. А что ты думаешь по поводу притязаний леванцев, сенхейцев и прочих? Ведь они обвиняют нас в своевольстве и тираннии.

– Если это проверка уроков, то время не совсем подходящее, да и ты мне не наставник с розгами… Ну ладно, я считаю, что это оправдание для врагов свободы, которую мы несём эйнемам. Наши порядки справедливы, а те немногие, кому не выгодны свобода и справедливость, обманом настраивают народы против нас.

– И как надо поступить с этими людьми, если мы победим?

– Наказать, конечно. Зачинщиков казнить или изгнать, остальных поразить в правах до тех пор, пока не станут способными к свободе. Их потомки поймут, что всё делалось для их же блага.

– Так же считаю и я, – довольно кивнул наварх. – Итак, мы с тобой думаем одинаково и стремимся к одному и тому же. Единственное, в чём мы не согласны – способ достижения нашей общей цели.

– Я тоже бывал в Элейской роще и слушал философов, Гигий. Ты подменяешь общее частным, а частное – общим. Ты боролся за власть, свою власть…

– Исключительно для того, чтобы действовать своими способами, ибо я считаю их наилучшими. Да, я настоял на своём, но лишь ради блага Эфера.

– Ради блага Эфера ты обвинил ни в чём не повинных людей? Неарх, Исократ...