Эйнемида IV. Солнце нового мира.

– Ну-ну, – благодушно поднял руку Гигий. – Всё, что я делаю, это для вашего же блага. Вы ещё скажете мне спасибо, и ваши сограждане тоже. Сегодня мы здесь, чтобы снова сделать Эйнемиду великой! Подумайте об этом!

– Мы скажем спасибо нашим эферским друзьям, если они тебя осудят и накажут, – холодно сказал Кретофой. – Иначе, они нам не друзья.

– Мудрость богов и людей такова: победителей не судят, – усмехнулся Гигий.

– Есть и другая мудрость, – невозмутимо парировал илифиянин. – Не потроши рыбу, пока она в море.

То же говорил Перей, и не удивительно – кто не знает этой поговорки? – но такое совпадение, почему-то, вызвало у Гигия неприятное чувство. Одарив Кретофоя натянутой улыбкой, он отошёл к весело переговаривающимся эфериянам.

Вражеский флот подошёл уже так близко, что стало возможно различить многоцветные эйнемские вымпелы и тураинские треугольные знамёна из звериных шкур. Навстречу двумя стройными рядами выдвигались хисская зелень, сияющая белезна Латарии, светло-голубые Илифии, оранжево-чёрная Этелия и, конечно же, первый среди равных ‒ бело-синий Эфер. Едва ли не каждый эйнемский полис поднял здесь свои цвета – событие, невиданное со времён верренского нашествия.

Звонко щёлкнуло, и едва заметная чёрная точка стремительно оторвалась от похожей на приземистое корыто латарийской диеры. Тяжёлый камень, угрожающе переворачиваясь в воздухе, поплыл в сторону неприятельских кораблей. Несколько долгих мгновений, а затем идущая в первых рядах леванская триера вильнула, заваливаясь набок. По союзному флоту волной пронёсся радостный шум, воины застучали копьями в щиты, гребцы захлопали вёслами по воде, а над диерой заполоскался голубой вымпел Тимерет стрелоправящей. За первым камнем последовали другие, в воздух взмыл целый рой снарядов. Враги, не сбавляя ход, ответили, но стреляли больше для вида. На таком расстоянии лишь немногие выстрелы достигали цели, не причиняя особого вреда.

Флоты сближались, обстрел усилился. Уже несколько судов с обоих сторон дали опасный крен, по их палубам заметались тёмные точки моряков, отчаянно пытающихся выправить положение. Вскоре полетели и стрелы, зловеще лязгнули неарские пневмоболы, вызвав неприятный холодок на спинах тех, кто участвовал в недоброй памяти штурме. Наконец, случилось то, что должно было случиться: зловещее гудение, удар, и меж союзных рядов расцвели ярко-оранжевые пламенные цветки. Сразу несколько судов вспыхнули, охваченные негасимым неарским огнём.

Тягаться в меткости со смертоносными орудиями града ремесленников союзные командиры не намеревались. Прогудела труба, флот оделся многоцветьем парусов, вёсла ударили по воде и корабли помчались на врага. Так умный зверь бросается на охотника с дротиком, не давая коварному человеку времени нацелить кусачую медь. Расстояние между врагами таяло, точно кусок льда на жарком солнце. Надводные тараны в россыпях солёных брызг жадно сверкали на солнце, готовясь впиться медным жалом в податливое дерево вражеских бортов. Злобные морды крокодилов, акул, морских змеев, черепах скалились в нетерпеливом предвкушении.

– Ну что, Кретофой, – насмешливо крикнул Гигий. – Скольких ваши пропустят за корму? Ставлю эферскую мину, что не больше десятка!

– Не проспорить бы тебе, Гигий, – хмуро бросил Кретофой, не отрывая взгляд от берега. Грандиозное зрелище сходящихся флотов его словно не занимало.

– Разве здесь можно проспорить? Все мы знаем доблесть сынов Пирины и Хелкад, – не дождавшись ответа, наварх рассмеялся и, махнув рукой, вернулся к созерцанию сражения.

Всё ближе и ближе, всё чаще и чаще бьют о воду вёсла, разгоняя корабли до таранной скорости. Зазвенели звучные трели свистков, и ненужные в ближнем бою паруса поползли вверх. Вражеские гребцы дружно вдёрнули вёсла, готовясь к сближению бортами… но вёсла хисских и илифийских кораблей остались на воде.

Треск и стук ломаемых вёсел разнёсся, казалось, на много стадиев окрест. Враги, сами, похоже, не веря в происходящее, ворвались в самую середину чужого флота. Строй развалился, превратившись в беспорядочное месиво парусов и мачт. Шедшие первыми сенхейские и тураинские корабли навалились на застигнутую врасплох линию Перея.

– Хороший день для победы, а, друг мой? – насмешливый голос ожёг спину Гигия, заставив кулаки сжаться от ярости. Разъярённый, он обернулся и натолкнулся на жёсткий взгляд Кретофоя.

– Мы не сражаемся сегодня, – с нескрываемым злорадством сообщил тот. – Ты проспорил мину, эфериянин.

На море творилось подлинное безумие. Сражение завязалось по всему фронту. Кое-где корабли сбились в плотную массу, составив нечто вроде деревянных островов, размахивающие оружием моряки отважно прыгали на вражеские палубы. На хисских и илифийских судах тоже шёл бой. Уцелевшие гребцы островитян набросились на застигнутых врасплох эфериян. Удивлённым сенхейцам оставалось лишь наблюдать, как треть вражеского флота сражается сама с собой.

– Измена… – сдавленно прорычал Гигий, чувствуя, как глаза застит кровавая пелена бессильной злости. Кретофой остался безмятежен.