Эйнемида IV. Солнце нового мира.

– Некто сказал: «идею нельзя убить мечом».

– Смотря какой меч выбрать, – серебристо рассмеялась Молтис. Хилон вздрогнул: он успел забыть о её присутствии.

– Ктесипп должен был показать анфейцам всю сущность их заблуждений и то, к чему они ведут, – невозмутимо продолжил Анексилай. – Достаточно ярко, чтобы запомнился урок, но при этом достаточно быстро, чтобы не натворить непоправимых бед, а самое изящное: погубить себя Харидем должен был сам. Для этого я и затеял то самое расследование…

– Понимаю, – без выражения сказал Хилон. – Харидем должен был испугаться и начать мятеж, который ты бы подавил… не раньше, чем прольётся достаточно крови.

– Да, ты понял суть. Харидем, как он думал, спустил Ктесиппа с цепи, но конец этой цепи был в моей руке. Точнее, в её, – он указал на гетеру.

– И она, вертя Ктесиппом и всеми остальными заговорщиками, заставляла анфейцев убивать друг друга до тех пор, пока ненужные идеи не умерли.

– Это было жестоко, я не отрицаю, но иного средства не было. Рано или поздно, это случилось бы всё равно, только с куда более гибельными последствиями. Мы же выжгли пороки дотла, и Анфеей, как встарь, станут править лучшие люди. Те, кто действительно достоин править.

Хилон пристально посмотрел на полководца: мраморная безупречность, обёрнутая в золото и шёлк. Солнечный лучик в волосах Анексилая засверкал ярче. От этого слепящего блеска почти мутилось в глазах.

– Лучшие люди… – сказал Хилон с расстановкой. – Люди или человек? Анексилай Менетеид… – он помедлил, собираясь с духом. – Царь Анексилай.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Наконец, Анексилай усмехнулся.

– Я рад, что первым это произнёс ты и именно в этом месте, – сказал он. – Да, Хилон, круг должен был замкнуться. Анфеей правила знать. Анфеей правил сброд. Теперь ей пришло время вернуться к тем, кто её основал. К этому я шёл всю свою жизнь, и отнюдь не ради собственного честолюбия. Это нужно самому городу и нашему народу, такова воля Аэлин. Это она вела меня, с первого вздоха и до сегодняшнего дня. Это она призывала меня свершить то, для чего я был рождён, взять то, что моё по праву рождения и крови. Час, ради которого я трудился настал.

– Настал… – без выражения повторил Хилон. – Скажи мне только одно, Анексилай: мой отец, моя жена, мой ребёнок, наши друзья – всё это тоже часть твоего плана? Жертвы, принесённые ради твоего царского венца?

– Нет, – Анексилай помрачнел. Он тряхнул головой, и сияющий мираж рассеялся, золото в волосах поблекло. Перед Хилоном вновь стоял человек, живой и очень усталый. – Ты можешь мне не верить, но клянусь тебе чем угодно, я не подверг бы опасности племянника и сестру. Всё должно было произойти… не так. Наши сторонники, и ты с семьёй в том числе, должны были покинуть город, едва всё начнётся. Так было задумано… – он тяжело вздохнул. – Меня застали врасплох.

– В этом и моя вина тоже, – Молтис сочувственно поглядела на Хилона. – Мы недооценили врагов. Они сделали всё слишком быстро.

– Кто мог предвидеть, что они осмелятся выступить в священные дни и что эферияне вмешаются сами?! – зло сказал Анексилай. – Пока мы развлекались на Играх, в Анфею тайно прибыло целое войско. Все, что я задумывал, пошло прахом! Меня разгромили, я сам едва уцелел! Признаюсь тебе, Хилон, в тот день, уже на корабле, я думал, что всё кончено. Я плакал, как дитя, клял себя и богов, даже помышлял о самоубийстве, но это было бы трусостью, и тогда я попросту напился. Лишь потом, когда пришли вести от Молтис, стало ясно, что ещё не всё потеряно, но погибших было уже не вернуть.

– Если разжёг огонь, не удивляйся, что он опаляет, – ни на кого не глядя промолвил Хилон.

– Я виноват, и я этого не отрицаю, – Анексилай зло прикусил губу, – Из-за моей нерасторопности погибли многие, в том числе и самые близкие мне люди. Я знаю, это пустая отговорка, но могу тебе поклясться: не было дня, когда бы я себя за это не казнил.

– Где сейчас Ктесипп?

– Не знаю, – полководец раздражённо дёрнул головой. – И Молтис не знает. Скрылся, чутьё у него звериное. Но ничего, найдём. Что заслужил ‒ получит, обещаю тебе.

Слова отзвучали, и стало тихо. Лишь жужжала где-то под потолком первая весенняя муха, запутавшаяся в сетях чудом пережившего зиму паука.

– Что дальше? – прервал молчание Хилон.

– Что ты имеешь в виду? Мы победили здесь, теперь нужно покончить с Эфером. Клянусь яблоком Аэлин, если это случится, наши мёртвые будут отмщены стократно.

– А потом ты станешь царём, это я понимаю. Как быть с ней? – Хилон кивнул на Молтис. – Она ведь из Энма, а их помощь всегда имеет цену. Ты уверен, что сможешь уплатить? И знаешь ли вообще, какова эта цена?

– Эфер для них такой же враг, как и для нас, им выгодна наша победа, – заложив руки за спину, полководец прошёлся взад-вперёд и перевёл взгляд на гетеру. – Но да, ты прав, цена есть, и она оговорена заранее. Перед собой, Хилон, ты видишь будущую царицу Анфеи.

Хилон вновь не почувствовал себя удивлённым. Сегодня это было уже невозможно.

– Анексилай Менетеид собрался жениться на гетере и шпионке, – спокойно сказал он.