Эйнемида IV. Солнце нового мира.

– Калимера, Хилон, рада видеть тебя в здравии. – Молтис посмотрела на Хилона с безмятежным спокойствием. Словно не было ни удара кувшином по голове, ни крика «Смерть тиранну!» на пропитанном кровью помосте. Просто встреча недавно расставшихся приятелей.

– Ч-что… – Хилону потребовалось глубоко вдохнуть, заполняя мгновенно опустевшие лёгкие. – Что здесь делает эта… эта женщина?!

– Она здесь по моему приглашению, – Анексилай, кажется, наслаждался происходящим. – Молтис моя гостья. Дорогая гостья.

– Ты сошёл с ума! Это же Молтис! Молтис! Или ты забыл, что она сделала?!

– Что за неучтивость, друг мой? К чужеземным посланникам следует обращаться подобающе. Позволь тебе представить, Хилон: сокрытая Молтис.

– Сокрытая?! – слово ударило, точно вой сирены, слишком чудовищный, чтобы его воспринимали сознание и слух. Хилону казалось, что он находится в каком-то безумном, порождённом лихорадкой сне. – Сокрытая Молтис?!

– Что ты, Анексилай, мы с Хилоном старые друзья, – жемчужно улыбнулась гетера, умудрившись послать чарующий взгляд обоим мужчинам сразу. – Разве между нами нужны церемонии? Для тебя, Хилон, я, как и прежде: просто Молтис.

– Она из Энма… – пробормотал Хилон, пытаясь увязать происходящее в голове.

– Солнце зашло, и восходит звезда, – сказала Молтис.

– Да, Хилон, – кивнул Анексилай. – Я сам не поверил, когда узнал, но наша дорогая Молтис действительно ксилийка – и самый ценный из моих союзников.

– Твой союзник? Предательница, по горло замаранная кровью анфейцев, она твой союзник?

– На твоём месте я бы выбирал выражения, иначе тебя назовут неблагодарным.

– Я должен её благодарить? Она ударила меня кувшином…

– Не следовало же мне дожидаться, пока тебя ударят дубиной или ножом, – Молтис пожала плечами. – Прости, Хилон, но лежать тебе тогда было полезнее, чем стоять.

– А во время казни, именно она подменила яд в твоём кубке…

– Она подменила яд?! Но как… – воскликнул Хилон и осёкся. Он вспомнил, кто именно притащил на площадь приготовившего отраву жреца.

– Самым трудным было убедить их не забить тебя дубинами, – сказала Молтис. – «Бедный» жрец был моим человеком. Обмануть юного дурачка, который пошёл с ним в храм, ему ничего не стоило. Когда ты «умер», пришлось отвлечь толпу, чтобы им не пришло в голову растерзать твоё тело – обнаженная грудь в этом изрядная подмога, а для верности я тогда показала и то, что ниже. Мы потихоньку выбросили тебя собакам, ну а потом подобрали, вывезли из города и передали Анексилаю.

– Вот тонкая работа, Хилон, – Анексилай назидательно поднял палец. – О таком можно слагать песни, клянусь тебе. Кто ещё бы так справился в таком безнадёжном положении? Если бы не Молтис, лежать бы тебе в яме. Разве это не стоит благодарности?

– Бойся энмийца, – пробормотал Хилон. – Приносящего дары же – вдвойне.

– Ты несправедлив, – деланно обиделась Молтис. – Мы заботимся исключительно о благе наших союзников.

– О благе, конечно же о благе, – ухмыльнулся Анексилай. – Действительно, Хилон, Молтис и её ксилийские друзья оказали нам неоценимые услуги. Сведения обо всём, что творится в Анфее, помощь в спасении наших сторонников, ну а за голову Харидема я готов ей простить вообще всё…

– Харидема? – Хилон не без труда оторвал взгляд от хитросплетений узора на каменном полу. – Его казнили...

– Казнили, ха! Харидема прикончила Молтис, причём ещё вернее, чем если бы придушила своими руками, а с ним Силана и кое-кого ещё… – Анексилай замешкался, коротко обменявшись взглядами с гетерой.

– Всех, кто мог навести в Анфее порядок, – закончил за него Хилон.

– Именно так. Нам было совсем не нужно, чтобы Харидем, Лампрокл и прочие сладили с чернью, и Молтис замечательно позаботилась об этом. У палочников не было недостатка в поводах для кровопролития, а против всех, кто пытался возражать, своевременно находились обвинения, – Анексилай криво усмехнулся. – Поэт бы сказал, что она раздувала огонь мятежа до тех пор, пока он не выгорел дотла.

– И сколько в этом огне погибло анфейцев? Ты ведь понимаешь, что только что признал вину в гибели сограждан?

– Мятежники, предатели, убийцы… – Анексилай презрительно скривился. – Скольких наших друзей погубили Харидем с сообщниками? Тебе их правда жаль?

– Харидема я жалеть не собираюсь, но умирали не только они. Земледельцы, ремесленники, моряки – народ. Убийства, голод – погляди на Анфею: она похожа на кладбище!

– Было бы лучше, если бы им правил не Ктесипп, а Харидем? Да, может убили бы поменьше, и зерном распорядились поумнее, но умерло бы всё равно немало.

– Но всё же меньше…

– Меньше-больше… Прекрати, Хилон, – Анексилай раздражённо передёрнул плечами и принялся возбуждённо ходить взад-вперёд. – Да, померло бы парой простолюдинов меньше, так они погибли бы потом, возможно даже сражаясь против нас. Все люди смертны, но оттого, что некоторые из них умерли немного раньше, здесь находимся сейчас мы с тобой, а не латарийцы с эфериянами. Вот что важно, – он обвёл руками вокруг себя. – Наш город, наша земля, всё это принадлежит нам, истинным анфейцам. Взамен погибших анфейские женщины родят других, был бы жив сам город.