Эйнемида IV. Солнце нового мира.

На площади Золотое яблоко, Анексилая встречали жалкие ошмётки анфейской аристократии, уцелевшие после месяцев непрерывной резни. Здесь же ждали своей участи избитые коленопреклонённые оборванцы с верёвками на шеях – малая часть тех, кто был поименован в распространяемых по всей Ахелике списках, точь-в-точь таких, какой несли сейчас перед Анексилаем. Завидев полководца, приговорённые застонали и принялись простирать к нему руки, умоляя о пощаде. Не удостоив их взглядом, Анексилай спешился, аккуратно положил цветы на розоватую брусчатку и поднялся по красным ступеням Анфеархии. Некогда обитые золотом, теперь же чернеющие обнажённым деревом, двери бывшего царского дворца затворились за его спиной.

***

Хилон устало наблюдал, как Анексилай обходит пустой зал заседаний – точно хозяин, вернувшийся в давно покинутый, но бесконечно любимый дом: неспешно, ласково улыбаясь, нежно трогая знакомые предметы, задерживая взгляд на непримечательных с виду мелочах. Надолго остановившись у мраморного постамента, где в древности помещался царский трон, теперь же белела табличка с надписью: «Да пребудет пусто вовеки», Анексилай обернулся.

– Вот мы и вернулись. Как я тебе и обещал, – сказал он. – Менетеиды всегда держат слово.

– Вернулись, – вздохнул Хилон, осматривая зал. Взгляд то и дело останавливался на чёрном пятне из-под содранной позолоты, на отбитой руке статуи, на куче мусора в углу – следы бесчинств, не пощадивших даже священнейшие из святынь. – Вернулись на пепелище.

– Да, не лучшее зрелище. Ну ничего, Анфее уже доводилось вставать из пепла. Главное, что это наша земля, наш город и мы теперь здесь. Мы всё восстановим лучше прежнего и спросим с тех, кто за это в ответе.

– С тех самых, что на агоре?

– А, эти, – Анексилай презрительно махнул рукой. – Там одна мелочь. Главные виновники ушли, а то простые грабители, поджигатели и всё в этом духе, ‒ он помолчал и зловеще добавил. ‒ Те, кто калечили моих коней тоже там. Знаешь, что я с ними сделаю? Око за око: велю ослепить, высечь до мяса и приставить к жерновам. Их даже кормить будут теми же гнилыми отрубями, и так пока не сдохнут. А всех, кто был в этих самых скиталиях, казнят по-архенски: палкой в проход.

– Ты и в самом деле намерен это сделать?

– Более чем. Не зря же я вёз от самого Сапиена архенских палачей. Им будет чем заняться.

– Нужна ли такая жестокость? Это отпугнёт людей.

– Не просто нужна – необходима. Лучше одним махом выполоть все сорняки, чтобы не пришлось делать это постоянно.

– Прополка… – скривился Хилон. – Такое избитое сравнение.

– Пускай. Мы не на диспуте, чтобы изощряться в оборотах. Мы действительно прополем анфейский сад, вырубим сорняки, чтобы дать простор цветам, и не пощадим ни одного, иначе прорастут новые. Истребим смутьянов с предателями сейчас, пока у нас есть повод. Оставим лишь тех, кто для злодейства либо слишком умён, либо слишком труслив. И вот тогда, с очищенным и исправленным народом, Анфея расцветёт снова.

Пока Анексилай говорил, c ним произошла удивительная перемена. Он будто засветился изнутри, распространяя волны властной, не терпящей ни малейшего противоречия силы. Лучик солнца из потолочного проёма запутался в его золотых волосах, точно маленькая сверкающая корона. Потомок царей в царском дворце, столь же неотъемлемая его часть, что и древние каменные стены. Хилону подумалось, что истинный облик этого человека он видит сейчас впервые.

– Жестокость вызывает ненависть, – промолвил он, просто чтобы что-то сказать.

– Только если она чрезмерна либо недостаточна. В меру использованная, жестокость вызывает восхищение и почтительный страх. Да, кстати: кое-кто из тех, что… – Анексилай на миг замялся, подбирая слово. – Были в твоём доме тоже там, на площади. Желаешь выбрать им наказание?

– Нет, – Хилон болезненно скривился. Перед глазами на мгновение встал образ женщины с ребёнком на фоне ревущего пламени. – Нет, делай с ними, что хочешь.

– Хорошо. Значит их сожгут заживо. Я прикажу взять лучшие дрова, чтоб ни малейшего дымка, и огонь развести послабее. Это не должно закончиться быстро.

– Ты так уверен, что это именно они? Не боишься сжечь невиновного?

– Разве до сих пор был хоть один повод усомниться в моих сведениях?

– Ах да, эти твои друзья в Ахелике, кто бы они ни были. Да, их осведомлённость… необычна.

– Необычна, и всё? – Анексилай самодовольно рассмеялся. – Мы знали поимённо десятников в войске Иреона и имеем карту тайников с награбленным при мятеже.

– Невероятна, если тебе угодно. Не поверил бы, что такое возможно, но видел всё своими глазами и сам испытал, раз уж меня выкрали с плахи. Если ты скажешь, что твои друзья – даэмоны либо духи, тоже поверю.

– О нет, мои друзья принадлежат миру смертных как мы c тобой, – Анексилай загадочно улыбнулся, взглянув куда-то за плечо собеседника. – И ты даже можешь встретиться с кое с кем из них.

Хилон обернулся вслед за его взглядом и отшатнулся, словно в лицо неожиданно ткнули раскалёнными клещами.

– Т-ты… – выдохнул он, чувствуя, как позолоченный мрамор пола уходит из-под ног.