Её имена (сборник)

,
тело его плывет сквозь джунгли,
перебирая под собой евангелистами,
оставляя следы двуперстий.

Он несет себя как сосуд,

как меха на просвет с голубым вином,
его шея почти исчезает в небе —
там, где маленькая голова ибн сини
оборачивается из семи времен:
сумерки рая в глазах,
и в горло воткнутый полумесяц.

Он плывет меж сновидческими деревьями,

он целует их мочки ушные в сережках,
вглядываясь с исподу в рукописи листвы,
смешивая языки —
алые буквицы Рамаяны с зарослями Авесты.

Его маленькие женщины

в бежевых сорочках
держатся на виду, но поодаль,
обмахиваясь веером тревожного света.
Он чувствует их спиной,
они восходят по хребту
и гаснут на губах.

А когда встречаются двое,

они становятся на колени
и мерно чокаются лбами,
беседуя о девственницах.

А те стоят поодаль, слушают,

как будто речь о них.

«Калахари. Озеро под пустыней…»

,
в небе его воды мог бы и самолет кружить.
Ни глубина, ни возраст этой воды неведомы.
Нет никого там, кроме незрячих рыб золотых.
Ждут. Иногда что-то падает вниз
из горнего мира, светлого, мертвого —
этим они живут, прирастая
солнечной пылью и слепотой.
Наверху – но не есть, а бывает —
река. Но река ли? – короче себя —
как волна пробегает по телу.
И колесико-паучок
скатывается по бархану,
под которым – незрячее озеро жизни,
и рыбка за амальгамой плывет золотая.

«Смотрю в экран, а там слепой …»