Её величество Йога-сутра

II.7–9. Атакованные тем, что кажется хорошим, мы начинаем любить вещи.

Атакованные тем, что кажется плохим, нам начинают не нравиться вещи.

Цепляние – это мысль, которая приходит сама по себе даже к тем, кто понимает, а затем разрастается все сильнее.

Sukha-anushayi ragah.

Duhkha-anushayi dveshah.

Svarasa vahi vidushopi tatha rudhobhiniveshah.

Здесь «цепляние» означает невежество, поскольку оно неправильно понимает объект в данный момент. Представьте, что вы заскочили в кондитерскую и видите на витрине свой любимый пончик с глазурью в единственном экземпляре.

Временно ослепленные своими чувствами к пончикам, даже те из нас, кто до некоторой степени понимают Великое Заблуждение, начинают цепляться помимо своей воли. Цепляться – это не значит тут же схватить пончик с подноса или даже просто хотеть его слишком сильно. Это всего лишь означает смотреть на него неправильно: «Вот лежит передо мной пончик. Он здесь, потому что кто-то его испек. Он достанется мне, потому что у меня есть деньги». Все перечисленное – неправда.

Однако не стоит думать, что любить кондитерские изделия – неправильно. Высокодуховные люди способны наслаждаться вещами вроде того же пончика куда сильнее, чем любой из нас. Именно способность любить и ненавидеть приводит нас к просветлению: «Я люблю покой. Мне не нравится боль. Мне ненавистна картина людского страдания».

Да и сам рай – это блаженство, а не какое-то место, где повсюду сидят йоги в позе лотоса, упорно стараясь ничем не наслаждаться. Однако любить можно по-разному – как умным способом, так и глупым. Как же их не перепутать?

Вот вам тест. Пожилая женщина у вас за спиной говорит своему мужу: «Обожаю с глазурью!» Достаточно ли сильно вы любите пончик, чтобы оставить его этой женщине?

38 Исправить мир

II.10–11. Чтобы отсечь поток таких мыслей, требуется устранение очень тонких затруднений.

Эти искажения ума устраняет глубокая медитация.

Te pratiprasava heyah sukshmah.

Dhyana heyas tad virttayah.

Вернемся к негодяю на киноэкране. Он издевается над беззащитным щенком. И это мне совсем не по душе.

Семя невежества запускает непонимание себя и вещей, которое мгновенно ослепляет меня, а перед внезапно ослепшим умом встает моральная дилемма: «Что делать? Подбежать к экрану и ударить негодяя? Или подойти и попытаться мирно отговорить его от насилия над животным?»

Поймите вот что. Ошибка думать, что один из двух этих методов подойдет лучше, чем другой. Мой искаженный ум соблазнил меня возможностью выбора между двумя ложными альтернативами. Все дело в том, что ни одно из этих решений не сработает, потому что попросту не может сработать. Этот человек – он вовсе не человек!

Если не нравится происходящее на экране – а там действительно творится нечто отвратительное, – то бежать нужно в аппаратную, где стоит кинопроектор, и что-то менять там. Это несравнимо более тонкий подход, но другого выбора попросту нет. Если мы хотим прекратить страдание – мы должны остановить семена.

Делать это нужно в уме, в глубокой медитации, начиная с устранения семян, породивших Великое Заблуждение.

39 Откуда происходит мир

II.12–13. Эти негативные мысли – есть самый корень хранилища, посеянный тем, что мы делаем.

И тогда мы переживаем вещи в жизнях, которые мы видим или нет.

Пока корень все еще там, мы так и будем переживать созревание этих действий в своих предстоящих жизнях.

Klesha mulah karma ashayo dirshta-adirshta janma vedaniyah.

Sati mule tad vipako jatyayur bhogah.

Итак, я стою перед последним пончиком с глазурью. Я воспринимаю его как нечто полученное из магазина с помощью некоторой денежной суммы, а не из моих собственных семян. Мне хочется получить его ошибочным способом, без правильного понимания, как это сделать.

И в результате вместо того, чтобы озаботиться посадкой семян для будущего пончика (оставив этот последний пончик женщине в очереди за мной), я форсирую события. Я забираю последний пончик и тем самым совершаю «карму».