Её Высочество (СИ)

Марселина лежала в тишине, вслушиваясь в ритмичное тиканье часов, и блуждала взглядом по прибранной комнате. Все в ней ассоциировалось с какими-то милыми моментами, проведенными с Камило: тут, у зеркала, он ее в первый раз неумело чмокнул в губы, а вон там, возле шкафа, обнял так крепко, что Марселина чуть не задохнулась. Камило дарил ей столько любви, и Марселине не верилось, что вся эта любовь может быть в одночасье загублена. А если оно и вправду было так, то чего тогда стоили его чувства?..

Во второй половине дня Марселина все же нашла в себе силы встать с кровати. Она переоделась в свою самую любимую блузку, припасенную как раз на случай дня рождения, сменила домашнюю юбку на более парадную и вызвалась наконец разрешить эту возникшую между ней и Камило неопределенность. А в зависимости от его ответа Марселина найдет подходящий им знак препинания: либо в их общении будет проставлена запятая, отделяющая один жизненный этап от другого, либо жирная точка, не имеющая после себя ничего.

Осторожно приоткрыв дверь, Марселина выскользнула в коридор, а оттуда — в прихожую, после чего подошла к зеркалу над комодом и посмотрела на свое отражение. Покрутилась, расправила небольшие рукава-фонарики, пригладила волосы. И, заметив выступивший на щеках румянец, обреченно упала локтями на поверхность комода.

— Чем я занимаюсь… — прошептала Марселина одними губами и провела ладонями по лицу. Выпрямившись, она случайно задела рукой расческу, и та с громким стуком упала на пол, привлекая к себе внимание сидевшей в кресле-качалке женщины.

— Ой, я тебя не заметила, — вздрогнула мать Марселины, опуская расправленную газету на колени.

Щеки Марселины загорелись ярче прежнего.

— Куда-то собираешься? — спросила женщина, выглядывая из-под узких стекол очков.

Марселина облизнула пересохшие губы и, заметив разложенные по комоду украшения, поспешила смести их в одну кучу и бросить в самый маленький ящик. Стараясь не смотреть на отражение матери в зеркале, она перевела испуганный взгляд на свои руки.

— Д-да… Типа того, — ответила Марселина и достала пряди черных волос из-за ушей, пряча сережки. Глаза в панике бегали по веренице вен на ладонях, после чего мельком — всего на секунду! — посмотрели на женщину в кресле. Марселина вздрогнула, увидев, что мать улыбается, глядя на нее.

— На свидание? — спросила та, и Марселина энергично помотала головой.

— Н-нет, — запротестовала она, но, сопоставив в голове все факты, поняла, что вряд ли это «нет» будет звучать убедительно: особенно после того, как ее с поличным поймали за прихорашиванием перед зеркалом. — Или да?.. Нет, скорее нет, — выдохнула Марселина.

Она готова была принять обстрел вопросами, так как сил на оборону у нее не осталось, но женщина, к удивлению Марселины, ничего не ответила и вернулась к чтению газеты. Марселина выровняла дыхание и, вытерев о юбку потные ладони, направилась к двери. Перед самым выходом Марселину посетила мысль о том, что признаться матери в чувствах к Камило, наверное, все-таки стоило, но она быстро себя одернула: не исключено, что совсем скоро признаваться будет уже не в чем.

Обхватив пальцами дверную ручку, Марселина на короткое мгновение замерла, взвешивая все «за» и «против», затем одним резким движением открыла дверь и подставила лицо потокам теплого воздуха. Она уже собиралась сделать шаг, как вдруг заметила на крыльце Камило: тот смотрел на нее распахнутыми от удивления глазами, а рука застыла в воздухе — должно быть, он как раз собирался постучать. При виде него Марселина вся встрепенулась, еле сдержав порыв броситься ему на шею, но радость быстро сошла с ее лица, и взгляд стыдливо опустился на поджатые пальцы ног. Она была удивлена не меньше, и им обоим потребовалось время, чтобы совладать с чувствами. Первым тишину нарушил Камило:

— Здравствуй.

Это были его первые слова с момента их первой серьезной ссоры. Марселина коротко кивнула. Она не знала, увидела ли ее мать Камило и то, как задеревенело девичье тело под его виноватым взглядом, но поймала себя на неожиданном осознании, что была бы не против, если бы они с Камило оказались замечены вместе.

— Пройдемся? — предложил Камило, так и не дождавшись, когда Марселина наконец посмотрит ему в глаза. Та ответила очередным кивком и закрыла за собой дверь.

Камило на первом же повороте сошел с главной дороги и дворами направился вниз по склону. Марселина шагала за ним, смотря в спину и не издавая ни звука. Она разглядывала привычную асимметрию кудрей и вышитых на желтом пончо хамелеонов, и ей хотелось податься вперед, ближе, обнять Камило со спины и почувствовать его тепло, которым он всегда охотно с ней делился. Но повисшая между ними неловкость давала понять: еще не время. Именно поэтому Марселина продолжала идти, скромно сцепив пальцы перед собой и не решаясь спросить, куда же ее ведут.

Они шли не больше десяти минут, но Марселине этот срок показался долгими, мучительными часами. Перешагнув через ствол упавшей пальмы, она не выдержала и, нагнав Камило, потянула его за край пончо.