Её Высочество (СИ)

Размышления Марселины прервал осторожный стук в дверь. Она тут же подняла голову, с надеждой взглянула на тень, показавшуюся в дверной щели, и встала со стула. Быстрым шагом подошла к двери, похолодевшей ладонью обхватила ручку и потянула на себя, надеясь застать на пороге Камило…

Вдруг это он пришел, чтобы извиниться, и сейчас все у них наладится?

Только вот вместо Камило на крыльце стояла Мирабель, одной рукой придерживая плетеную корзинку. Лицо Марселины отразило разочарование.

— Привет, — поздоровалась Мирабель, и у нее отчего-то возникло чувство, что Марселина ждала кого-то другого. — Я зашила твое платье. Помнишь, мы договаривались, что ты зайдешь за ним? Я подумала, что ты могла забыть, и пришла сама, — ее губы тронула легкая улыбка.

— Привет. Да-а, спасибо, — кивнула Марселина, принимая корзинку и вытаскивая оттуда платье, о существовании которого она и вправду забыла со всей этой суматохой. — Ого. Как новое.

Пальцы Марселины огладили еле заметный шов, нитки на котором почти не отличались от цвета платья. И тут на сердце стало еще тяжелее, чем раньше. Даже Мирабель — единственная из семьи Мадргиаль, лишенная дара (хотя после отстройки Каситы и возращения магии некоторые жители Энканто в этом сомневались) — чем-то выделялась, была по-своему особенной, в то время как Марселина была никем. Просто девушкой.

— Ты как? — поинтересовалась Мирабель и чуть наклонилась, заглядывая Марселине в глаза. Та скривила губы. — Трудности на любовном фронте, а? — Мирабель не была уверена, что ей стоит поднимать эту тему, но ее альтруистичная по своей природе натура просто не могла оставаться в стороне, пока кто-то другой страдал.

Марселина опустила корзинку на пол и прислонилась плечом к дверному косяку.

— Долорес все рассказала? — спросила она, обнимая себя руками.

Мирабель кивнула.

— В общих чертах.

Марселина тяжело выдохнула ртом и уперлась взглядом в каменную плитку под ногами. Она не знала, хочет ли делиться своими проблемами с кем-то еще, а потому продолжала молчать, поглаживая покрывшуюся мурашками кожу.

— Все наладится, — Мирабель предприняла попытку ее утешить. — Камило очень отходчивый. Повыпендривается день-два и успокоится. Уж кому, как ни мне, это знать.

Марселина выдавила из себя улыбку и наконец взглянула на Мирабель: через линзы очков на нее смотрели глаза, чем-то похожие на глаза Камило. А еще эти кудри, форма лица и фамилия, которую они оба разделяли — все это вдруг вызвало к Марселине такой прилив сентиментальности, что она неожиданно для самой себя произнесла:

— Мы можем поговорить?

В моменте Марселине показалось, будто ей не хватает воздуха, но стоило этим словам сорваться с ее губ, как дышать стало заметно легче. Может, если перетерпеть, то делиться своими переживаниями — не так уж и мучительно…

Они сидели на кровати Марселины. Солнце уже зашло, и комната наполнилась голубоватым вечерним светом. Марселина, обняв колени руками, смотрела в пол; Мирабель же осторожно поглядывала на нее сквозь смоляные локоны.

— Так все и было… — выдохнула Марселина, и ногти болезненно впились в кожу. Теперь, когда после их ссоры с Камило прошло уже несколько часов, ее первопричина больше не казалась Марселине такой праведной: она даже подумала о том, что проблему легко можно было решить мирным путем, но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля… — Он теперь меня ненавидит, — спрятавшись за волосами, Марселина прикусила нижнюю губу.

— Камило? Ну нет, он не такой, — покачала головой Мирабель. — Я видела его перед тем, как пойти к тебе… Если тебе интересно мое мнение, то я бы сказала, что он выглядел обеспокоенным.

— Точно?.. — Марселина чуть приподняла голову и посмотрела на Мирабель.

— Совершенно точно. Абсолютно.

— Тогда ладно… — Марселина снова отвернулась. — Но я все равно чувствую себя виноватой… Мне не стоило ему грубить. Не знаю… Как-то само вырвалось…

Мирабель прислонилась спиной к стене. На какое-то время между ними повисла тишина, прерываемая шумом вечернего города, доносившегося через открытое окно.

— Я тебя понимаю, — пожала плечами Мирабель, и Марселина покосилась на нее в удивлении. — Камило — та еще язва, заноза в… Сама знаешь где, к тому же он в семье средний ребенок: сначала повышенное внимание родителей, потом — ревность к Антонио и все такое. Его любят, правда любят, и он, наверное, привык к такому обращению… Tía{?}[тетя (исп.)] Пепа с него чуть ли не пылинки сдувает. Думаю, он ждет нечто похожее и от тебя. Что скажешь?

Марселина опустила ноги на пол и приняла ту же позу, что и Мирабель.

— Может быть, — ответила она, разглядывая свои пальцы. — Но у меня ощущение, что с ним я не могу дышать. Не могу, когда он так на меня… Давит. Я стараюсь, но это все равно не то… Чувствую себя дурой, потому что понимаю, что… Не могу дать ему то, чего он хочет, но и уходить… Не хочу… — выдохнула Марселина почти бесшумно.

— И не надо. Попробуйте просто поговорить об этом.

— Ага, — Марселина закатила глаза. — Уже поговорили — и вот результат.

Мирабель обреченно вздохнула.