Её Высочество (СИ)

— Завидую, — устало выдохнула Марселина, посмотрев на сухую от мела кожу на пальцах. — А у меня дежурство.

— Так прогуляй, — безразлично ответил Камило, даже не взглянув на Марселину. Та нахмурилась, но все равно попыталась перевести все в шутку:

— Вот только давай без этого, — оттолкнувшись от ствола, Марселина встала с травы и оттряхнула юбку. — А то еще скажут, что ты на меня плохо влияешь. Я быстро. Подождешь меня? — она коснулась кончиком босоножки щиколотки Камило.

— Ага, — сдержанно кивнул тот.

Марселина стиснула пальцами складки юбки, явно сражаясь с желанием сказать что-то еще, но так ничего и не сказала. Лишь развернулась и медленно зашагала в противоположном от Камило направлении. Когда ее шаги совсем стихли, Камило приоткрыл один глаз и посмотрел Марселине вслед: хрупкая девичья фигурка скрылась в дверях школы, оставив Камило как в физическом, так и в эмоциональном одиночестве.

***

Домой они шли рука об руку, и всю дорогу Камило что-то бурно рассказывал, но Марселина его не слушала: она смотрела себе под ноги, о чем-то задумавшись, и тогда Камило начал буравить ее взглядом. Его глаза так и кричали «заметь меня!», однако, Марселине было не до этого. Не до него. В мыслях она хаотично перебирала варианты блюд, которые можно приготовить без лишних телодвижений, уложившись за час-два, и на фоне проблем — реальных по ее меркам проблем — переживания Камило выглядели сущим пустяком. Не ему ведь кормить всю семью, жертвуя ради нее и без того редким свободным временем. Жаль только, что сам Камило того не понимал. И жаль, что пустяком эти переживания считала одна лишь Марселина. Дойдя до центральной площади города, Камило не выдержал:

— Ты так и будешь молчать? — вопросил он, останавливаясь и наконец завладевая вниманием Марселины.

Та взглянула на него слегка растерянно, все еще пребывая где-то там, в своих мыслях. В своем мире, и пускать туда Камило она совершенно не хотела.

— Прости… Ты что-то сказал? — Марселина устало потерла переносицу.

— Да, я как раз говорил о том, что по пути домой хочу сигануть с моста в реку и утопиться, — спокойно ответил Камило, наблюдая за реакцией Марселины.

Марселина несколько раз молча кивнула, но потом ее глаза округлились.

— М-м… Погоди, что?!

Камило нарочито громко цокнул языком.

— Просто признай, что ты меня не слушала.

Марселина напрягла ноздри, со свистом втянула ими воздух и посмотрела на Камило слегка рассерженно. На ее скулах заиграли желваки.

— Ты закончил? А то мне еще надо приготовить ужин, а дома шаром покати. И пол сам себя не выдраит, знаешь ли, в отличие от Каситы.

Камило неосознанно сжал кулак вокруг лямки школьной сумки.

— Я и не начинал, — противился он, качая головой. — Но если ты хочешь выглядеть так, будто тебе нет до меня никакого дела, то могу поздравить: получается отлично.

Марселина закатила глаза и сделала несколько шагов вперед по дороге, но Камило ее нагнал, развернул за плечо и остановил.

— Ты неправ. И нет, это не так, — скинув с себя его ладонь, Марселина оборонительно скрестила руки на груди. — Ведешь себя как маленький.

— Это я маленький? — переспросил Камило, и с губ сорвался возмущенный вздох. Брови сами вскинулись вверх, превращая некогда влюбленный взгляд в по-настоящему обиженный. Камило был отходчивым и не мог долго обижаться, особенно на Марселину, но что-то в его существе переменилось от ее слов, и от былой нежности не осталось и следа. Почему именно Камило вечно должен идти ей на уступки? Почему Марселине хотя бы раз не сделать то, о чем просит он?

Марселина тихо выругалась себе под нос, что не осталось без внимания Камило и заметно пошатнуло его самолюбие.

— А кто, я? Не я же устраиваю истерики на пустом месте.

— «Истерики»?.. Я хотя бы не прячу от своих родителей тех, с кем встречаюсь…

— О, так мы встречаемся? — перебив Камило, Марселина вопросительно приподняла одну бровь. — А я думала, что тебе просто нужен кто-то, кто будет делать за тебя домашку.

Камило уже готов был что-то ответить, но воздух разом покинул его легкие. Из горла вырвался лишь сдавленный кашель, и Камило разочарованно поджал губы в тонкую линию. Слова Марселины серьезно ранили его, и это отразилось на смуглом лице: взгляд стал непривычно жестким, озлобленным, все мышцы напряглись, и брови отбросили на сузившиеся черные зрачки холодные тени. Марселина на секунду почувствовала неловкость, некое подобие вины, но она была слишком уставшей, слишком измотанной — во всех смыслах, — чтобы и дальше следить за своим языком. Впрочем, как и Камило.

— Где ты был, когда я одна убирала кабинет сегодня после обеда? Валялся на солнышке? — в Марселине тоже проснулись и захватили власть все ее подавленные эмоции, которые она молча вынашивала внутри на протяжении месяца. А может, на протяжении всей жизни, ведь мужчины, изначально вселявшие в нее уважение, в один момент стали ассоциироваться у нее с одним словом: «лень». Лень и презрение. — Ты хоть раз за свою жизнь швабру в руках держал?

— Но ты не просила, чтобы я пошел с тобой! — всплеснул руками Камило.