Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века

Помимо этого, Тенишева особое внимание уделяла своему большому просветительскому проекту: под ее талантливым руководством активно развивались региональные системы призрения, многочисленные благотворительные заведения. Она открывала школы и училища близ собственных имений, организовывала клубы и столовые в заводских поселках князя Тенишева, строила ремесленные мастерские для крестьян, в которых создавались рабочие места и для женщин-крестьянок, что позволяло им иметь дополнительные источники заработка.

В своих обширных мемуарах[155] княгиня Мария Клавдиевна Тенишева (урожденная Пятковская) характеризует собственное становление начиная от ранних впечатлений детства и до эмиграции в Париж после революции 1905 года. Высказывания Тенишевой позволяют обратить внимание на специфические детали ее гендерной социализации, а также на важные особенности эпохи.

Одним из первых больших драматических событий, описанных в мемуарах Тенишевой, стало детское осознание факта своего незаконного рождения. На протяжении XIX века дети, рожденные вне брака, были значительно поражены в правах, и изменяться эта ситуация начала только после 1902 года[156]. В высшем свете, к которому принадлежало семейство Марии Пятковской, и сами незаконнорожденные дети, и их родители часто подвергались не столько реальному общественному остракизму, сколько демонстративно прохладному отношению. Такими воспоминаниями из детства делится и княгиня:

«Что это за секреты, в которых принимали участие “благородные старухи”, что за тайны? Когда я была однажды в Уделах на заутрене с госпожой Тучковой, до меня долетели слова: “…” (в обществе сплетничают всегда по-французски), и все стали глядеть на меня. Мне почему-то сделалось неловко от этих взглядов. Что было скрытого, недосказанного в словах Тучковой? Что означают эти оттенки в обращении со мной? Почему до секретничанья люди приветливы, просты – потом относятся пренебрежительно, не узнают при встречах, будто не видят? Как бы отстранить то, что разделяет меня с ними? Искупить вину, если она есть?… Побороть неприступность этих людей, завоевать свое равноправие… Спросить не у кого. Надо самой додуматься. И вдруг я сразу поняла… Прозрела… Именно после заутрени. Мое рождение – в этом вся загадка. Тут же вспоминалась мне Тата и ее откровение. Кроме Таты, никто с тех пор об этом со мной не говорил. Я же почти забыла тот разговор. Может быть, “это” что-нибудь очень нехорошее? Что это: вина или преступление? Что же я сделала?»[157]

Отношения Марии с матерью также нельзя было назвать теплыми. Свою мать будущая княгиня описывает как деспотичную, холодную, не склонную к ласке и состраданию женщину, мало времени уделявшую ребенку. Хотя, судя по записям героини, главой их семьи была именно мать, а отчим Мориц фон Дезен был симпатичный, умный, образованный человек, дома не имевший никакого значения: «Впрочем, он об этом нисколько не тужил и жил своею жизнью, имея много старых приятелей и хорошие связи»[158].

Брак Марии с первым мужем Рафаилом Николаевым ее мать устроила в 1876 году без ведома дочери с участием свахи:

«Мать была в восторге, что, не пошевельнув пальцем, ей удалось сбыть меня с рук. Где бы стала она меня вывозить? Да и стала бы? Потом я узнала, что “Юленька” по просьбе матери слепила эту свадьбу. Но в ту минуту я была даже благодарна ей, думая, что она из симпатии ко мне заинтересовалась моей судьбой»[159].