Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века

В 1889 году в России выходит русскоязычное издание дневника Марии Башкирцевой, опубликованного фрагментами в переводе К. Плавинского[137]. Елена Поленова вместе со своей подругой Прасковьей Антиповой начала читать его в июне 1889-го, будучи в гостях в имении Нельшевка, о чем она сообщает в переписке своей подруге Елизавете Мамонтовой[138].

Осенью 1889 года Поленова отправляется на Всемирную выставку в Париж[139], о которой подробно рассказывает в своих письмах Елизавете Мамонтовой[140]. К тому моменту она более девяти лет не выезжала из России и с большим интересом описывала и само путешествие, и экспозицию, где (посмертно) были выставлены работы Башкирцевой и ее учителя Жюля Бастьен-Лепажа[141]. В письме от 23 сентября (5 октября) 1889 года Елена Дмитриевна сообщает Мамонтовой, оставшейся в Москве: «Вещи Башкирцевой бесспорно талантливы, но совсем недозрелые»[142]. Несмотря на сложившееся впечатление, по возвращении в Россию в 1891 году она начала работу над картиной «Новый товарищ»[143], навеянную творчеством младшей коллеги.

Основой картины послужили сюжеты городских зарисовок Марии Башкирцевой. Очевидно, встреча мальчишек у забора, изображенная Поленовой, была навеяна работами Башкирцевой «Встреча» (1884, Музей Орсэ, Париж) или «Жан и Жак» (1883, Библиотека Ньюберри, Чикаго). Елена Дмитриевна создавала ее, будучи в гостях в усадьбе Воейково, и в письмах характеризовала ее как сюжетную работу про двух мальчиков «местного колорита и содержания»:

«Огород, вдали усадьба виднеется, около плетня стоят два мальчика, приблизительно одного возраста, один приезжий барчук, другой босоногий туземец, они свели дружбу, барчук показывает тому городскую диковинку, а тот понес поливать грядки, поставил лейку и забыл свое дело в увлекательной беседе с приятелем»[144].

Как известно, впоследствии именно детская тема стала в творчестве Поленовой одной из ведущих.

Поленова Е. Сынко-Филипко. Иллюстрация (1). 1896–1897. Государственная Третьяковская галерея

В 1895 году Поленова работает над историческими полотнами для народно-исторических выставок, организуемых Товариществом московских художников[145] и принимает деятельное участие в их организации:

«Последнее время я бываю везде, где могу видеться с художниками для пропаганды наших народных выставок, потому что время идет, а оказывается, что половина сюжетов еще не разобрана. Пропаганда моя идет очень успешно: программу у меня просили Серов, Архипов, Виноградов, Вопилов, Бакшеев. Словом, я надеюсь, что удастся по крайней мере по русс[кой] ист[ории] пристроить, если не все, то все главные сюжеты»[146].

Поленова Е. Сынко-Филипко. Иллюстрация (2). 1896–1897. Государственная Третьяковская галерея

Сама Поленова, кажется, долгое время не осознавала свою значимость в художественной среде, как и тот факт, что главный нерв ее эпохи заключался в расширении самого понятия «художник» за счет работы в смежных с искусством областях – ремесленной и преподавательской деятельности. Поле деятельности художника в этот исторический период уже не ограничивалось традиционными жанрами искусства, но включало в себя проектирование среды и организацию выставок, коллекционирование и написание критических статей. Словом, все то, что раньше оставалось «за скобками» художественных практик и осуществлялось силами Академии или других институций, с появлением более независимых очагов художественной жизни стало естественной частью работы самих художников[147].

После хлопот, связанных с проведением народной исторической выставки 1895 года, Поленова пишет: