Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века

После революции 1917 года многие художники были охвачены пылом борьбы, создавая вокруг себя не только круги единомышленников, но и революционно-художественные организации. Одной из таких организаций было общество «Искусство. Революция», в которое вместе с товарищами по «Бескровному убийству» вступила и Вера Ермолаева, выполнив для общества «дизайн» – марку, флаг, печать. Члены общества собирались «содействовать революционным партиям и организациям в проведении путем искусства революционных идей и политических программ»[321]. В поддержку социалистической революции члены общества соглашались бесплатно изготавливать плакаты, афиши, бутафорию и флаги для украшения манифестаций и других агитационно-массовых мероприятий. Однако объединение вскоре влилось в более обширное сообщество левого искусства – Союз деятелей искусств.

Активная и деятельная натура Ермолаевой привела к тому, что в 1918 году она создала новое объединение – издательскую артель художников и писателей «Сегодня». В состав вошли прежние «бескровные убийцы» и представители левого блока – Ольга Лешкова, Николай Лапшин[322], Екатерина Турова[323], Надежда Любавина[324], Юрий Анненков[325], Натан Венгров[326]. Артель выпускала лубки, а также книги-картинки со стихами современных поэтов и иллюстрациями современных художников. Книги выходили небольшими (не более 125 экз.) тиражами, печатались линогравюрным способом на ручном станке и раскрашивались после вручную. По мнению искусствоведа Д. Герасимовой, это был «первый опыт конструирования детской книги, понятой как целостный художественный организм»[327].

Артель впечатлила петербургскую публику, и многие художники, вышедшие из нее впоследствии, стали главными мастерами ведущего детского издательства «Детгиз» и ярчайшими представителями ленинградской школы книжной графики. Существование артели было прекращено самым прозаическим способом – бумага для нового подготовленного тиража с произведениями Венгрова и Эренбурга была конфискована.

В 1918 году художница недолгое время работала в Музее города Петербурга в отделе «Искусство в жизни города», для которого совместно с Н. О. Коган и Н. И. Любавиной собрала уникальную коллекцию живописных вывесок[328].

В 1918 году Давид Штеренберг – комиссар отдела Изобразительных искусств Наркомпросса – планировал закупить ранние работы Веры Ермолаевой для Музея художественной культуры наравне с произведениями Шагала, Петрова-Водкина, Кандинского, Малевича и Ларионова. То есть уже к 1919 году Ермолаеву можно было считать известной, состоявшейся и востребованной художницей. По мнению А. Н. Заинчковской, десятые годы были для художницы не столько временем работы над созданием своего стиля, сколько временем «сбора материала, накопления знаний и впечатлений», а также «интерпретации творческих принципов, разрабатываемых в кругу близких по духу художников»[329]. Своего пика творчество художницы достигло именно в 1920-е.

По приглашению М. Шагала в апреле 1919 года Ермолаева уехала из Петрограда в Витебск, чтобы занять пост преподавателя мастерской живописи и рисунка Витебского народного художественного училища. Также она стала заместителем директора ВНХУ – Марка Шагала, который часто отлучался по комиссарским делам в командировки в Москву. Возможно, именно Ермолаева пригласила в Витебск Малевича, который вскоре занял место Шагала и ввел в ВНХУ собственную систему преподавания. Сама Ермолаева и множество ее студентов стали участниками организованной Малевичем группы УНОВИС[330].

Ермолаева занималась постижением супрематизма по программе своих учеников, совместно и параллельно с ними. Заложенные Малевичем в Витебске программные педагогические задания (например, «вечера опытного рисования») использовались Ермолаевой и в собственном дальнейшем творчестве. Можно сказать, что именно витебская школа сформировала Ермолаеву как опытного, уважаемого и очень авторитетного среди учеников педагога.

В 1920 году Ермолаева приняла непосредственное участие в оформлении сцены и проектировании костюмов второй редакции оперы «Победа над Солнцем»[331]. Сценография и, в частности, приемы движения актера в плоскости были предложены Ермолаевой еще в 1915 году[332] в эскизах и сценографии трагедии Ильи Зданевича «Янко I, король албанский, трагедия на албанском языке 28 000 метров с участием австрийского премьер-министра, 10 000 блох, Брешко-Брешковского и прочей дряни».