Эйсид-хаус

Вчера вечером я не принимал никаких наркотиков, даже гаша. Завалился пораньше, и казалось, будто проспал всего час.

– Ебать-копать, рано еще, – проскулил я.

– Как же, семь пятнадцать утра. Давай, приятель, проснись и пой!

Я проснулся, но не запел. Холодрыга была чудовищная, и я прошел в ванную в трусах и майке. Мне надо успеть на работу вовремя. Гливис, офисный менеджер, глядел на меня волком. Впрочем, сегодня вечером я зван на чай к Мэй и Десу, да хранит их Господь, так что я решил вымыть член, яйца и подмышки тепловатой водой. Не больно-то приятный опыт. Я почистил зубы, выдавил пару прыщей, натянул рваные джинсы и кашемировый свитер. Зашнуровал «мартенсы», надел оксфамовское[66] пальто, шарф и перчатки. Никакого завтрака; время идет, труба зовет…

Эта работа – чудовищный отстой. Гливис думает, что я недостаточно мотивирован. Именно так он меня характеризует. Гливис же меня и нанял. Отказываясь признаться себе, что нанял на работу пустое место и нечего теперь выступать по этому поводу, он упорствует в своем заблуждении, будто ввод информации в компьютер, раскладывание бумаг по конвертам и фотокопирование прочистят мне мозги. Я купил гитару и джемовал в нашей квартире с Клиффом и Дарреном, но работа отнимала ценное время от музыкальных занятий. Хотя мне нужны были деньги на усилитель. Звездная слава уже не за горами.

Когда я вошел, Мэй мягко сказала мне:

– Мистер Гливис хочет тебя видеть, милый. Велел зайти, как только ты придешь.

Ебать-колотить. Это еще что за новости? Совсем, что ли, чувак с дуба рухнул?

Пенни явно злорадствовала, эта корова ненавидела меня с того раза, когда я был в полном ауте и не трахнул ее на чьей-то прощальной вечеринке. Женщины терпеть не могут такого рода ситуации. Если они собираются утратить контроль и уйти вместе с кем-то, то считают, что просто обязаны получить взамен хорошую еблю. Если они уходят с кем-то и этот кто-то не в состоянии им вправить, ну, это пиздец всем пиздецам! Худшее во всех существующих мирах.

Гривси, как я звал его с китайским акцентом (см. «Сент и Гривси»[67]), был невысоким толстячком в очках и с бородой в русском стиле. Член у него был совсем короткий, одна сплошная головка, но эрегированным должен, наверно, выглядеть более впечатляюще. (Я специально встал рядом с ним у писсуара в служебном туалете, чтобы все это выяснить.)

– Мистер Гливис, – улыбнулся я, присаживаясь.

– Я хотел бы поговорить о твоей одежде, Брайан.

– О чем именно? О желтой шифоновой блузке или голубом ситцевом платьице? – спросил я, округляя глаза.

– Я абсолютно серьезен, – хмуро заметил Гливис голосом героя мыльной оперы для среднего класса. Нагнетает, сука, драматизма. – Господи боже, Брайан, да у тебя задница вываливается из штанов.

Это чистая правда. Мои пурпурные трусы виднелись в прорехах. Задница мерзла. Член и яйца сморщились от холода. К концу месяца они втянутся до такой степени, что превратятся в пизду. Со следующей зарплаты отправлюсь прямиком на Карнаби-стрит[68]. А нечего было путешествовать до такой степени налегке.

– Ну, по крайней мере, когда я стану знаменитым, вы сможете всем говорить, что знали меня еще тогда, когда у меня задница из штанов вываливалась.

– Я не уверен, понимаешь ли ты всю серьезность своего положения…

– Ладно, ладно. Такая циркуляция воздуха полезна для здоровья. Дырки нужны мне для вентиляции.

– Ты либо специально прикидываешься, будто не понимаешь, либо и вправду лишился мозгов, которые даровал тебе Господь. Хорошо, я разложу все по полочкам. В муниципалитете Илинга мы пытаемся соблюдать определенные нормы в том, что касается одежды и поведения. Местные жители, в конце концов, обеспечивают нам заработную плату, и это обязывает к…

– Я местный житель и все такое. И я плачу налоги, – соврал я.

– Да, но…

– Чьи нормы мы здесь обсуждаем? Кто тут строит из себя главного знатока моды?

– Мы говорим о корпоративных нормах! О нормах, соблюдения которых мы требуем от всех наших служащих.

– Послушайте, я и свистульку не могу позволить себе купить. Я сам выбираю, как одеваться функционально, в какой одежде чувствую себя комфортно, чтобы лучше выполнять служебные обязанности. Я терпеть не могу галстук, это настоящий фаллический символ, компенсационный психологический трюк мужчин, неуверенных в своей сексуальности. Выступать на такой арене – благодарю покорно. Вы не сможете заставить меня подражать массовым психологическим комплексам мужчин-служащих в муниципалитете Илинга! Что вы еще хотите?

Гливис раздраженно покачал головой.

– Брайан. Пожалуйста, успокойся на секунду. Послушай. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты умный парень, так не строй из себя шута. Это дорога в никуда. У тебя есть потенциал преуспеть в этой организации, – сообщил он мне, и тон его голоса сменился на поощрительный.

Такое заявление было бы очень смешным, если бы не было столь пугающим.

– И что именно делать? – спросил я.

– Получить лучшую работу.

– Почему? Я имею в виду – зачем?