Эйслин

– Нет, Эйслин, – вновь подал голос я, – не думаю, что меня можно сравнить с Дарси. Я очень легко могу заговорить с незнакомцами и поддержать беседу…

– Поэтому ты отшельник? – резко спросила девушка. Однако в выражении её лица не было ни малейшего упрёка, или попытки лезть с нравоучениями, как это любила делать Ширли, скорее во всем виде можно было прочесть некую заботу, поэтому я нисколько не обиделся.

– Я счастлив, что встретил тебя, Эйслин. И чем больше времени провожу рядом с тобой, тем сильнее ощущение, что я нашёл свою судьбу, – признался я, сам от себя не ожидая.

Девушка прошла вперёд, подол юбки испачкался в грязи, но её это не беспокоило. Иногда создавалось ощущение, что она не идёт, а парит над поверхностью земли. Иллюзия покидала меня, когда из-под юбки сверкала серая подошва её обуви.

– А что, если я ненастоящая? А просто плод твоего воображения? – вдруг ни с того ни с сего спросила Эйслин.

В этот момент я почувствовал лёгкий испуг, колющим холодком пробежавший в сердце. Кто бы мог предположить, что поверю в невинный вопрос. Я взял руки Эйслин в свои и говорил так, словно хотел доказать самому себе, что это не сон.

– Как ты можешь быть ненастоящей, если я чувствую тепло твоей кожи? А когда целую тебя, могу описать насколько мягкие твои губы. Ты сладко пахнешь. Разве во сне можно чувствовать запах?

Эйслин долго смотрела в мои растерянные глаза, затем потрепала меня за щеку и улыбнулась.

– Как поживает Брокк?

Что? Я слегка отшатнулся назад. Вот так всегда! Эйслин любит перевести тему разговора, лишь бы уйти от ответа. Её поведение отражало её убеждения. Чуть раздосадованный, но не отчаявшийся, обнял её и мы продолжили путь. Я рассказал, как провёл выходные в Тромсё с Брокком и о том, как скучал по ней в то время.

После того, как мы расстались с ней, солнце спряталось за серые тучи и в этот день больше не показалось. Весь вечер моросил дождь, а ночью снова на землю обрушился ливень. Я плохо спал, мучили кошмары. Вопрос Эйслин «Вдруг я ненастоящая?» вновь и вновь всплывал в сознании, превращаясь в нечто подобное чудовищу, которое намеревалось уничтожить меня изнутри. Почему же я так страдал? Какой смысл в этом, казалось бы, невинном вопросе может скрываться?

Утром меня разбудил собачий вой. Первым делом взглянул на часы и понял, что проспал пробежку и нашу с Эйслин встречу. Спустившись по лестнице, я понял, что этот вой вовсе не моё воображение. Да и Сколль не выбежал поприветствовать меня и пожелать «доброго утра», облизав мне лицо.

– Сколль? – позвал его с крыльца. Он ответил лаем, но не появился. Я позвал его снова и прислушался. Его голос доносился с заднего двора. Осознав это, поспешил туда и был поражён. Сколль упал в пустой колодец, который я закрыл ещё когда въехал в этот дом. Как собака смола проломить твёрдое покрытие – остаётся загадкой. Теперь хотя бы ясно, почему он не разбудил меня.

– Ты в порядке там, малыш? – спросил я, чуть наклонившись вперёд. Сколль лежал, выставив передние лапы перед собой и я понял, что он себе что-то повредил. Не став рисковать, принёс стремянку, спустился вниз и осмотрел собаку. По моим предположениям Сколль ушиб правый бок, остальное скажет специалист. Одно ясно: надо ехать в город.

Вызволив собаку из колодца, очень бережно уложил его на заднее сиденье автомобиля и велел оставаться на месте, а сам побежал в дом за документами, а также нужно было надеть брюки и свитер. Не ехать же к ветеринару в пижаме.

Вернувшись к машине, я тщательно всё проверил, убедился, что ничего не забыл и уже прыгнул за руль, как вдруг послышался звук приближающейся машины.

Глава 16

Кроссовер притормозил у ворот.

Со своего водительского места я наблюдал, как оттуда вышла Ширли. Она выглядела как-то иначе, хотя не так много времени прошло с нашей последней встречи. На ней были простые синие джинсы, а волосы небрежно завязаны в пучок, словно она собиралась в спешке.

Но больше всего меня удивило то, что на её лице не было ни грамма косметики. Девушка казалась взволнованной, чем слегка встревожила меня.

Похлопав своего парня по голове, я попросил дать мне пару минут, после чего вышел навстречу Ширли.

– Зачем ты приехала?

– Я так больше не могу, Уэлэн, – со слезами на глазах сказала она, подбегая ко мне. – Я скучаю, страдаю, думаю о тебе днями и ночами. Мне казалось, что смогу пережить расставание, что смогу забыть, но… Уэлэн…

С моим именем на губах она бросилась в мои объятия, уткнулась лбом в грудь и начала умолять простить её. Она отчаянно искала в моей силе утешения, а я не знал, как повести себя.

– Ну, тише, Ширли, перестань плакать.

– Я хочу, чтобы между нами всё стало как прежде. Хочу любить тебя, утопать в твоих ласках, целовать тебя, – произнесла она отрывисто, затем подняла глаза и застыла.

Её пальцы дотянулись до моих небритых щёк. Я сам не понял, в какой момент её губы коснулись моих губ. Она начала целовать меня с особой страстью, не давая мне возможности вздохнуть.