Екатерина II

Еще одной страстью Екатерины было садоводство. Ей нравилось работать в саду, она обожала цветы, но при этом не выносила запаха крепких духов, которые в то время обычно были перенасыщены мускусом.

Императрица-драматург

«Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не испытывать желания немедленно окунуть его в чернила», – признавалась императрица в письме к Гримму. Однако по-русски Екатерина писала с орфографическими ошибками. Оправдывала она это тем, что Елизавета Петровна не дала ей толком выучить язык, заявив: «Полно ее учить, она и без того умна».

Стесняясь своей неграмотности, императрица порой показывала уже написанные письма Потемкину или же своим доверенным секретарям – Попову или Храповицкому – и просила их ошибки выправить. Сохранилась ее записка Потемкину: «Голубчик, при сем посылаю к Вам письмо к графу Алек. Орлову. Если в орфографии есть ошибка, то прошу, поправя, где надобно, ко мне возвратить».

Но несмотря на проблемы с орфографией, Екатерина оставила после себя множество сочинений. Это и публицистика, и драматические хроники – «подражания Шакесперу», но чаще всего короткие комедии, обычно одноактные. Они написаны простым разговорным языком и всегда в прозе, так как к стихосложению Екатерина не имела ни малейших способностей. Остроумные, забавные и довольно едкие, ее произведения высмеивали человеческие пороки: ханжество, лицемерие, скупость, суеверие и долгое время шли на сцене, пользуясь успехом, и переиздавались даже спустя сто лет. Императрица выводила в своих сочинениях госпожу Ворчалкину и госпожу Выпивайкову, господина Промотаева и господина Вздорнова. Екатерина прибегала к драматургии и публицистике в тех случаях, когда не могла действовать, издавая законы и распоряжения.

В одной из комедий «Госпожа Вестникова с семьей» Екатерина описывала вздорную свекровь и покорную сноху. В этих отношениях явно прослеживаются воспоминания императрицы о ее собственной юности и жизни при дворе Елизаветы Петровны:

Марья: Свекровь ваша велела вам сказать, сударыня, чтоб вы надели голубой робронд, а не этот. Извольте поскорее переодеться. Она тотчас с двора поедет; не опоздайте.

Сноха: Как мне быть? я не знаю. Ведь вчера матушка приказала мне в этом быть, а теперь вдруг приказывает надеть другое, когда ж переодеваться, если она так скоро ехать изволит. Время нет, а неминуемо быть мне браненой.

Марья: Конечно, будете.

Сноха: Что ж мне делать?

Марья: Это мудрено сказать. Я только то знаю, что как бы вы ни оделись, мы сыщем, к чему прицепиться.

Сноха: Я с радостью все бы делала, если б знала, чем только угодить могу.

Марья: То-то и мудрено; того-то и знать не можно, для того что мы всегда хотим видеть противное тому, что вы сделаете.

Сноха: Если б матушка единожды изволила мне сказать, чего она от меня требует и как мне поступать, я б с великим удовольствием исполнила ее повеление.

Марья: Того-то и не будет!

Не удовлетворяясь общением с подданными через сцену, Екатерины в 1769–1770 годах вздумала издавать журнал. Назывался он «Всякая всячина. Сатира в улыбательном духе».

Номера состояли из нескольких листков форматом в половину страницы школьной тетради. Тираж в начале был около полутора тысяч экземпляров, а последние номера – чуть более пятисот экземпляров.

В создании журнала участвовали многие известные литераторы того времени, но наиболее значительные по общим установкам и содержанию статьи принадлежали самой императрице, хотя, разумеется, печатались они без подписей. Первый тираж распространялся бесплатно. Он начинался словами: «Сим листом бью челом; а следующие впредь изволь покупать».

Принято считать, что издание это было беззубым и лицемерным, но именно на его страницах впервые в России в 1769 году была напечатана статья с осуждением жестокостей крепостничества. Называлась она «Мне случалось жить в наемных домах…» и речь там шла о телесных наказаниях дворовых людей. «О всещедрый боже! всели человеколюбие в сердца людей твоих!» – призывал ее безымянный автор. Покушаться на крепостное право Екатерина не могла и не планировала, она уповала лишь на просвещение, на воспитание аристократии в духе гуманизма. И тут она входила в конфликт с людьми, которым была небезразлична судьба страны, с интеллигенцией, которую сама же и породила, учреждая школы и другие образовательные учреждения. Молодое поколение, выросшее при Екатерине, смотрело на жизнь и на общественное устройство совсем не так, как их отцы и деды.