Екатерина Великая

По мере того как София взрослела, Иоганна стала находить общество дочери более приемлемым для себя. В 1736 году она впервые взяла ребенка ко двору в Брауншвейг, чтобы встретиться с женщиной, которой была обязана собственным воспитанием и замужеством — с герцогиней Элизабет Софией Марией Брауншвейг-Люнебергской. Всего лишь семи лет от роду, София по-настоящему радовалась и без умолку болтала; ее, как говорит она сама, набаловали и испортили «надолго вперед»^{12}. Иоганна имела привычку оставаться при дворе своей покровительницы каждый год на несколько месяцев (спасаясь от скуки Штеттина), и отныне София всегда отправлялась с ней. Именно там она впервые познакомилась с рутиной и ритуалами формальной придворной жизни. Эта тренировка оказалась для нее бесценной. Во время того первого визита она узнала, какое будущее может ожидать ее, и о возможности целиться высоко. В своих воспоминаниях она приписывает это понимание некоторым замечаниям, сделанным доктором Лаврентиусом Больхагеном, близким другом и советником ее отца. Больхаген читал газету, содержавшую сообщение о свадьбе (в апреле 1736 года) принца Уэльского и принцессы Августы Сакс-Гота-Ольтенбургской, одной из двоюродных сестер Софии. Заметив Бабет Кард ель, он заговорил с ней на эту тему: «Но эта принцесса была гораздо менее тщательно воспитана, чем наши. Кроме того, она некрасива. И вот вам пожалуйста — ей выпала судьба стать королевой Англии! Кто знает, какое будущее ждет наших девочек?»^{13}

Год этот был тяжелым для семьи: Иоганна пережила смерть младенца — дочери Августы. А София тогда же перенесла свою первую серьезную болезнь. По симптомам, которые она описывает — с самого начала неистовый кашель и резкая боль в груди, — это была какая-то форма пневмонии. София три недели провела с лихорадкой в постели. Кашель и боли в груди продолжались, позволяя лежать только на левом боку. Оказываемая ей медицинская помощь была чистым экспериментом. Как она вспоминала, ей «давали много микстур, но один Бог знает, из чего они были!»^{14}Когда она поправилась настолько, что смогла встать с постели, стало ясно, что у нее развилось явное искривление позвоночника. Похоже, это напугало ее родителей, которым уже пришлось смириться с одним ребенком-калекой: старший из двух братьев Софии (ее второй брат, Фридрих Август, родился в 1734 году) мог передвигаться только при помощи костылей. Очень похоже, что оба ребенка пострадали от рахита, при котором имеет место деформация скелета из-за недостатка витамина «D» и отсутствия прямого солнечного света.

Известие о болезни Софии постарались сохранить внутри семьи: если бы оно стало достоянием широкой публики, это наверняка серьезно испортило бы ее брачные перспективы. Страшный испуг родителей не поколебал уже зародившейся самоуверенности Софии. Как и причудливое лечение, в конце концов найденное для нее. Единственным человеком с репутацией специалиста по выправлению «смещений», которого удалось обнаружить, оказался городской палач. После осмотра Софии в обстановке страшной секретности он велел, чтобы ее спину и плечи каждый день растирали слюной служанки, которой было строжайше приказано ничего перед этим не есть. Возможно, массаж оказался Софии на пользу — но кроме того, ее заставили днем и ночью носить неудобный корсет. Любопытно, что палач велел ей также носить вокруг правой руки и плеча черную ленту. Примерно через восемнадцать месяцев позвоночник Софии начал выправляться, и к одиннадцати годам ей разрешили снять корсет. Впрочем, для девочки ее лет в то время было нормой носить хотя бы усиленный лиф для формирования правильной осанки — с развернутыми плечами и прямой спиной.

Похоже, родители Софии не слишком верили в слабое здоровье своей маленькой девочки. И вели они себя тоже без нежностей. Примерно в то время, когда она заболела, они решили, что ребенок уже перерос кукол и игрушки, поэтому их убрали. Взрослая женщина пишет, что не особенно страдала от этого, так как у нее было достаточно хорошее воображение, чтобы превращать в игрушки все попадавшие ей в руки предметы. Возможно, именно тогда она впервые научилась извлекать максимум пользы из любой проигрышной ситуации, дожидаться своего часа, быть наблюдательной, уходить в себя и готовиться к моменту, когда сможешь действовать, хотя в возрасте семи лет это вряд ли была осознанная стратегия.

В 1737 году Иоганна с Софией провели зиму при берлинском дворе, где София познакомилась с женой кронпринца Фридриха (позднее Фридриха Великого) и его младшим братом принцем Генрихом — принцем королевской крови. Двумя годами позднее мать и дочь нанесли визит в Эйтин, где старший брат Иоганны и теперешний епископ Любека Адольф Фридрих Голштин-Готторпский имел официальную резиденцию. Во время этого визита десятилетняя София впервые познакомилась со своим будущим мужем — одиннадцатилетним Карлом Питером Ульрихом, герцогом Голштин-Готторпским.