Екатерина Великая

Следующий курьер прибыл 16 сентября с сообщением, что лихорадка у Потемкина возобновилась. Но он снова поправился и написал Екатерине: «Слава Богу, я помалу набираюсь сил. Однако меня мучает звон в ухе. Еще не было такого года, как этот, — болеют все. Мой дом походит на лазарет… О Боже. Не могу больше писать, голова падает»^{1026}. Послание, которое пришло со следующим курьером, 29 сентября, вроде бы означало, что ему становится лучше, так как касалось деталей мирных переговоров и перечисляло всех тех, кто был назначен полномочными представителями с турецкой стороны. Но 21-го Потемкин написал: «Мой приступ продолжается три дня. Я потерял силы и не знаю, каким будет конец»^{1027}.

3 октября сразу два курьера доставили сообщения об опасном ухудшении состояния князя и одновременно — о принятии им последнего причастия. 26 сентября Потемкин, слишком слабый, чтобы писать самому, попросил своего наперсника Василия Попова сделать это за него. 27-го он смог написать несколько слов: «Любимая матушка, то, что я больше не увижу тебя, делает жизнь еще тяжелее»^{1028}.

Потемкин умер утром 5 октября 1791 года в возрасте пятидесяти двух лет в дороге, примерно в сорока милях от Ясс. Его последнее письмо любимой императрице было написано за день до смерти:

«Ваше всемилостивое величество, у меня больше нет сил выносить свои муки. Единственное оставшееся мне спасение — в том, чтобы покинуть этот город, и я приказал перевезти себя в Николаев. Не знаю, что станет со мной.

Твой самый преданный и самый благодарный подданный»^{1029}.

20. Последние годы (1791–1796)

Будьте уверены, я останусь неизменной и буду учить стойкости других; измениться может кто угодно, только не я.

Екатерина II — Фридриху Мельхиору Гримму

Екатерина получила известие о смерти Потемкина 12 октября. Той ночью она не спала и в половине второго села писать Гримму:

«Вчера в меня угодил еще один ужасный, сбивающий с ног удар. К шести часам пополудни курьер привез мне необычайно печальное известие о том, что зеница ока моего, мой друг и почти что мой идол, князь Потемкин-Таврический, умер после почти месяца болезни в Молдавии! Вы не имеете понятия, как я страдаю: помимо прекрасного сердца, он имел редкую способность понимать и необыкновенную широту души; его устремления всегда были возвышенными; он был очень человечным, всегда осведомленным, исключительно милым и неизменно полным идей; ни один человек не имел такого дара остроумия и таких знаний, как он; во время войны проявился его военный талант, так как он не проиграл ни одного сражения ни на суше, ни на море. Никому в мире не подходила меньше роль ведомого, чем ему. Он также имел особый дар выбирать людей.