Екатерина Великая. Греческий прожект

На дороге, по направлению в городок Ак-Мечеть, переименованный императрицей в Симферополь, коий князь Потемкин собирался сделать в будущем столицей Крыма, за пять верст от города, кортеж с высокими гостями встречали штаб-офицеры Севрского полка, рота которого стояла на карауле. Гостей встречали правитель Таврической области Василий Каховский, предводитель дворянства Александр Степанович Таранов-Белозеров с двенадцатью наиболее крупными чиновниками области, все в новеньких темно-фиолетовых мундирах. В ожидании императорского кортежа, такожде стояли городничий, купцы, мещане и поселяне, жившие вблизи города, а также чиновники всех присутственных мест во главе с начальниками присутствий. Императорские кареты остановились, и все встречающие встали на колени.

После приветствий, вкушения хлеба с солью, путешественники свернули к первой православной церкви, во имя Святых Равноапостольных Константина и Елены, устроенной в бывшем жилом доме. Церковь сия оказалась весьма бедной. Екатерина выразила свое пожелание князю Потемкину, дабы в городе был построен приличный соборный храм. Помолившись, она со свитой зашла отдохнуть, в соседствующий с церковью, дом мещан Шидянских, засим все направились к Путевому дворцу. Сей дворец, как и многие другие, заложенный три года назад, был полностью готов к приезду гостей. Это было одноэтажное здание, под «татарской» черепицей, из бутового камня на глине, длиной в двадцать две сажени. За обеденным столом, опричь императора и императрицы, присутствовало около пятидесяти человек. В саду, у дворца, Екатерина посадила, на радость симферопольцев, три шелковичных дерева. Через колико часов кортеж двинулся дальше, не переночевав, так как провели лишний день в Бахчисарае.

Продолжая свой путь, государыня Екатерина Алексеевна со свитой заночевали в Карасу Базаре, который греки называли Маврон Кастрон. Городок сей не был особенно чем-то примечателен, но его расположение на реке Карасу, горная красота природы привлекал глаз человека. Светлейший князь обратил внимание императрицы на Белую скалу.

– Зрите сию красавицу – скалу, голубушка Екатерина Алексеевна?

– Хороша! Можливо туда добраться?

– Еще как! Извольте представить: почти четыре года назад, сразу после присоединения Крыма к России, я повелел собраться тамо крымкой знати, дабы принять от нее присягу на верность Вам и Российской державе.

Князь гордо, с высоты своего роста, посмотрел на Екатерину, которая, поймав его взгляд, взяла его за руку. Сердечно пожав ее, молвила:

– Не удивляюсь, князь! Такие вот, подобные тебе, вельможи и творят историю. Собрал ты их, не где-нибудь на лужайке, али у минарета, а здесь, на скале, понеже ты сам, как скала! Сумел склонить их к себе, понеже ведаешь: исподволь и ольху согнешь, а круто – и вяз переломишь.

Князь, как всегда от подобный слов, галантно встав на одно колено, склонился, поцеловать руку, молвив:

– Права ты, кормилица моя: «медом больше ловят мух, чем уксусом». Научила ты меня помнить русские присказки. Одну из них хорошо помню: «Когда сумеешь взяться за дело – и снег загорится, когда не сумеешь – и масло не вспыхнет». Вот я и тщусь.

Екатерина, молча смотрела на него и улыбалась. Глаза ее говорили: «Да, я в тебе не ошиблась, ты мой достойный питомец!»

Усталая свита, во главе с Мамоновым поджидали их в трех шагах от них. Князь распорядился встать всем на отдых. Для императрицы дворец из розового мрамора, облицованный буком, был отстроен за городом у слияния двух рек – Биюк Карасу и Танас. Вокруг него был разбит аглинский сад, где приятно благоухали яркие экзотические цветы. Вечером императрица вышла на террасу с Мамоновым и не могла надышаться их пьянящим запахом. Свита, разбившись на группы, прогуливалась по садовым аллейкам. В последний вечер, вдруг, все пригорки на десять верст, вспыхнули тремя рядами разноцветных огней. Посреди сего горящего круга возвышалась конусообразная гора, на которой ярко блистал вензель императрицы. На вершине горы вспыхнул прекрасный фейерверк, завершенный взрывом трехсот тысяч ракет, который заставил удивиться даже гордых и презрительных к христианам, мусульман. Граф Фалькенштейн был, как и все, поражен необыкновенной красотой фейерверка, для которого, за две тысячи верст, Главнокомандующий князь Потемкин прислал часть бомбардирской роты Преображенского полка. Светлейший, такожде порадовал гостей красивым фонтаном – водопадом. Плошек для освещения солдаты изготовили немыслимое количество – около ста тысяч.

В Маврон Кастрон, государыня Екатерина, Потемкин и император Иосиф, наконец, сели втроем за стол, и продолжительное время вели разговор о возможной военной компании с турками. Иосиф призывал к осторожности, напоминая о Франции и Пруссии. Екатерина пренебрежительно отозвалась о новом Прусском короле Фридрихе-Вильгельме, коий токмо что взошел на престол после умершего в прошлом году Фридриха Второго. Потемкин посоветовал императору не очень-то оглядываться на Францию, она пошумит, но вряд ли откажется от лакомого куска, к примеру, Египта или Кандии.