Екатерина Великая. Греческий прожект

В Петров день на Москве, в Успенском соборе Платона провозгласили мы митрополитом и нашили ему на белый клобук крест бриллиантовый в пол аршина в длину и поперек, и он во все время был, как павлин Кременчугский.

При великих жарах, кои у вас на полудни, прошу тебя всепокорно, сотвори милость, побереги свое здоровье ради Бога и ради нас и будь столь доволен мною, как я тобою. Прощай, друг мой, Бог с тобою. После обеда еду ночевать в Торжок.

Тверь. 6 июля 1787

За четыре эскадрона регулярных казаков благодарствую. Ей Богу, ты молодец редкий, всем проповедую.»

* * *

Выехав из Первопрестольной четвертого июля, императрица Екатерина Вторая Алексеевна с сопровождением, вернулась в Царское Село одиннадцатого июля, где ее с нетерпением ждали царедворцы и подруги – фрейлины. Анна Никитична Нарышкина, Варвара Васильевна Голицына, Варвара Николаевна Головина в слезах подлетели к ней, как токмо ее карета остановилась у подъезда дворца. За их спинами, не стесняясь своих слез, стояли камердинер Захар Зотов и другие придворные.

Едва Екатерина ступила в пределы любимого дворца, дав самые необходимые распоряжения, она пожелала отдохнуть в своей любимой спальне. Ее накормили, расшнуровали, раздели, искупали и уложили спать. Протасову же Анну Степановну и Перекусихину Марию Саввишну основательно измучили вопросами. Токмо через неделю наперсницы – подруги собрались вокруг, пришедшей в себя после путешествия, государыни, дабы подробно расспросить о проделанной далекой поездке. Нарышкина, глядя на похудевшую государыню, покачивая головой, сострадательно испрашивала:

– Как же ты, матушка, сумела преодолеть таковые расстояния! Колико же тебе пришлось трястись в каретах, терпеть качку в Днепре-реке. Миленькая моя, как же ты исхудала!

Екатерина сердечно, с удовольствием обняла ее.

– Ну, перестань причитать, Анна Никитична! Имели быть неудобства, то – правда. Но, и правда та, что было гораздо и хорошего в том путешествии. Я встретила много любезных людей. Провела сериозные переговоры с Римским императором, с Польским королем. Поелику я не сожалею ничуть об тряске и качке, милая моя.

– Да ты ж у нас, аки пчелка, из всего найдешь нектар, душа моя, – говорила, с любовью заглядывая ей в глаза, Никитична! – Расскажи же, любезная государынька наша, что видела, что, порадовало, что удивило тебя.

На руках у Никитичны сидел котенок, подарок Светлейшего, который он преподнес государыне, перед самым ее отъездом из Крыма. Екатерина потянулась за ним.

– Дайте мне, пожалуйста, моего красавца – Черныша, – попросила она. Усевшись с котиком, поглаживая его, она переспросила:

– Стало быть, о чем мы говорили, сударыни?

Нарышкина повторила вопрос.

– Не токмо удивило, а поразило! – ответствовала, улыбаясь, императрица. – Давай, киса, сядем на мягком диване, – обратилась она к котенку. – У меня для вас, дорогие мои, полчаса, засим, надобно заняться делами государственными, – предупредила она подруг, усаживаясь. – А поразили меня новые города, построенные под руководством Светлейшего князя Потемкина-Таврического.

– Таврического! – воскликнули подруги и повернулись к Королеве. – Для чего ты намедни нам об том и слова не молвила?

– Хотела, чтоб услышали из уст Ея Величества, – ответствовала, задрав нос, Протасова. Анна Никитична укоризненно покачала головой:

– Ах, Королева, Королева…

– Еще успеете разнести сие известие по всему городу, – сказала с доброй усмешкой Анна Степановна. – Лучше не перебивайте, слушайте государыню.

Екатерина терпеливо переждав их перепалку, продолжила:

– Так вот, в каковых дворцах я жила, вы, думаю, услышали от Королевы, а вот мне сказывали, что в Крыму даже питьевой воды нет, на самом же деле все там с водой в порядке. Сказывали, что все прожекты городов князя Потемкина не более, как мираж, на самом деле они есть! Зрили бы вы, каковые города построил князь! Таковые я и не мечтала увидеть! Не говоря уже о множестве деревень и поселений.

– Кто же там проживает? – тут же задала вопрос Анна Никитична.

Екатерина важно ответствовала:

– Населил Светлейший князь пустые земли греками, молдаванами, армянами, немцами и другими народностями. Есть даже корсиканцы!

– Вот и пожалуйте! Мы все поражались всему увиденному, – развела руками Перекусихина. – А худые люди говорили, что князь хвастун, ничего не строит, токмо тратит казенные деньги, а свои достижения он придумал сам.