Екатерина Великая. Греческий прожект

Пожалуй, отпиши ко мне, что у тебя пропало судов в прошедшую осень, чтоб я могла различить всеместное вранье от истины, и в каком состоянии теперь эскадра Севастопольская и Днепровская? Дай Бог тебе здоровья в таких трудных заботах. Будь уверен, что хотя заочно, но мысленно всегда с тобою и вхожу во все твои безпокойства по чистосердечной моей к тебе дружбе. И то весьма понимаю, что будущие успехи много зависят от нынешних приуготовлений и попечений. Помоги тебе Всевышний во всем и везде.

Естьли тебе удастся переманить запорожцев, то зделаешь еще дело доброе, естьли их поселишь в Тамане, я думаю, это их настоящее место. Пугают меня больные и болезни. Я во флот Михельсона не пошлю, а думаю уговаривать Заборовского. Он сюда будет. Михельсон в подагре, да он же и здесь нужен, буде шведы зашалили.

Что предприятие цесарское неудачно было на Белград, то хотя для них не очень хорошо, но для нас добро, понеже заведет дело далее, и сие сумление решилось. Авось – либо решатся, как ты предлагал. О Польше и казаках приказания заготовлены будут. О покупке же деревень по Бугу, спора нет, понеже сам ты сыскал денег.

Кингсберген, чаю уже ангажирован. Давно курьер в Голландию поехал с сим приказанием, а что будет, то к Вам отправлю. Что пишешь об окончании укрепления Кинбурна, о оборонительном состоянии Херсона и о заготовлении осады Очаковской, – все сие служит к моему успокоению и удовольствию. Предприятия татарские авось-либо противу прежних нынешний раз послабее будут, а естьли где и чего напакостят, то и сие вероятно, что будет немногозначущее и им дорого станет. Двух обещанных приложений я не нашла в моем пакете. Разве находятся в других, а имянно – какие ты отметки зделал в требовании Графа Петра Александровича, а другое о Белграде; разве под сим ты разумел французский перевод?

Зорич под чужим имянем уехал из Империи, был в Вене и оттудова уехал же, сказав, что вскоре возвратится из Венгрии, но не бывал. Прикажи спросить у Неранчича, куда брат его поехал?

Прощай, мой друг сердечный, будь здоров. Я молю Бога, чтоб укрепил твои силы душевные и телесные.

Великий Князь сбирается теперь ехать в армию, а как надежда есть, что она беременна, то авось – либо сие его остановит. Только за верно ничего еще сказать нельзя.

Прощайте, мой друг, еще раз обнимаю вас, не переставая восхищаться вашей бережливостью.

Генваря 11 ч., 1788 г.»

Князю Григорию Потемкину было особливо приятно, что, прознав об том, что опричь него, вся его канцелярия в болезни недомогает, что и Василий Попов слег надолго, императарица прислала к нему своего секретаря Турчанинова, дабы он мог вести канцелярскую работу, пока остальные оправятся.

* * *