Екатерина Великая. Греческий прожект

Генерал-поручик Александр Суворов, узнал, что шестого декабря, после полугодовой осады, Очаков пал при ожесточенном, кровавом штурме. Светлейший же отправился в триумфальное путешествие из Новороссии в Санкт-Петербург, где в каждом городе встречали его, как царя, – пушечным салютом, колокольным звоном, фейерверками и балами. Генерал Суворов, по приглашению императрицы, тоже приехал в столицу почти одновременно с князем Потемкиным-Таврическим, где они оба были на одних и тех же приемах в Зимнем дворце и Эрмитаже. Потемкин представил Александра Васильевича к награде, и Екатерина подарила ему бриллиантовое перо на шляпу с буквой «К», что означало «Кинбурн».

На балу у графа Льва Нарышкина, беседуя с Потемкиным, Екатерина обратила внимание, что глаза князя иногда направлены не в ее сторону. Она проследила направление его взгляда и увидела генерала Суворова среди нескольких генералов и офицеров. Щуплый, небольшого росту, невзрачный генерал в праздничном, но без украшений мундире, в орденах, с лентой через плечо, однако, выглядел весьма весомо в оном окружении. Было в нем нечто, что заставляло их, чуть ли не на вытяжку стоять около своего старшего по чину героя-командира даже здесь, на балу. Екатерина с минуту разглядывала его: в лицо бросался его большой нос, тонкая шея, негустые волосы, не достающие плеч, со смешным кудреватым чубом – хохолком на голове. Лицо украшали токмо рот, с крупными, усмешливо изогнутыми губами и небольшие, но подвижные, выразительные голубые глаза. Императрица знала, что Суворов обожает ее, понеже она уважала его сильный характер и не обращала внимания на странности, особливые привычки генерала, тем паче, что догадывалась, все они были надуманы им самим, дабы привлечь именно ее внимание. Она прекрасно помнит тот день в Эрмитаже, когда скромный бригадир Суворов слушал ее рассуждения о том, что великие люди часто имеют свои недостатки, от коих ни время, ни старания, ни сама слава не могли их освободить. Да оное, на ее взгляд, и не нужно. Суворов впитывал каждое ее слово. С тех пор и пошли его чудачества. Сказывают, он может ни с того, ни с сего и кукарекнуть. А меж тем, солдаты любят его больше жизни своей, почитают его сверхчеловеком и готовы идти за ним на любую сечу, поскольку считали себя непобедимыми со своим любимым генералом. Вот и как судить такового человека?

Екатерина перевела глаза на Потемкина. Противу щуплого Суворова, тот выглядел исполином и красавцем, не говоря уже о том, как он был одет, какого размера брильянты сияли на его одежде и каковое количество орденов украшали его широкую грудь.

Да, чудаковатого Суворова трудно было сравнивать с всесильным Потемкиным, но, как ни странно, вес их обоих был примерно одинаков в глазах императрицы. Пуще того: ей было бы трудно выбрать среди них главнее человека на нынешний день, буде надобно было бы выбирать одного из них. Потемкин управитель России, но Суворов защитник от ее врагов. Кто важнее?

Екатерина улыбнулась своим мыслям: такие вот загадки преподносит жизнь. Кстати, а кто она сама для России? Об оном задумывается, поди, не один россиянин. Она оглядела залу. Лица, в основном, довольные, веселые, и большинство глаз направлено на нее, державную императрицу. Екатерина милостиво кивнула ближайшему около нее кругу, подумала: все хорошо, не стоит ей беспокоиться о своем положении, по крайней мере, сей час, когда она на веселом балу. Екатерина паки заговорила с князем Потемкиным:

– Григорий Александрович, какие у вас теперь отношения с Суворовым? – она показала на генерала глазами.

Потемкин, чуть выпятив нижнюю губу, сказал, едва шевеля губами:

– Таковые, какие обычно бывают между командующим и его генералом. У меня стратегия, у него тактика, которую я не всегда одобряю. Оттого и не доволен мной бывает наш боевой Суворов.

– Он полагает у тебя не правильная стратегия, а его тактика – правильная?

– В последнем случае, с осадой Очакова, полагаю, именно так.

– Генерал несчастлив в семейной жизни, поелику, мыслю, он бывает последнее время резок.

– Может статься, государыня-голубушка. Я не в обиде на него, он смелый и, мыслю, гениальный полководец.

Екатерина, вскинула глаза на Светлейшего, проверяя: не шутит ли он, но лицо князя было совершенно сериозным.

– Гениальным? Приятно слышать мне, князь, таковую характеристику генералу Суворову. Не так-то много гениев на нашей грешной земле!

Через колико дней, генерал-поручик Александр Васильевич Суворов получил новое назначение: ему следовало ехать в передовой корпус Молдавской армии и принять там Вторую дивизию. Основная задача: помогать цесарскому принцу Кобургскому.

Записки императрицы:

Гишпанские добровольцы: бригадир Уррути, маиор Таранко, капитаны Парада и Пуле награждены Герогиевскими лентами за отличную храбрость при взятии Очакова.

* * *