Екатерина Великая. Портрет женщины

Обмен письмами был для Хэнбери-Уильямса не единственным способом оказать влияние на Екатерину. Он узнал о постигших ее финансовых затруднениях. Ее собственные долги добавились к долгам, оставшимся после ее матери. Екатерина легко тратила деньги: на одежду, развлечения и на друзей. Она поняла, какою властью обладали деньги, когда требовалось убедить кого-то или заручиться чьей-либо верностью. Она никогда не опускалась до прямого подкупа, ее щедрость, казалось, была продиктована желанием сделать приятное и окружить себя счастливыми, улыбающимися лицами. Когда Хэнбери-Уильямс предложил финансовую помощь, используя средства из британской казны, она приняла ее. Какую именно сумму Екатерина взяла у него взаймы, неизвестно, но она была значительной. Правительство предоставило Хэнбери-Уильямсу карт-бланш, и для Екатерины открыли кредит при содействии английского консула в Санкт-Петербурге и банкира барона Уолффа. На двух расписках, подписанных великой княгиней, стояли даты: 21 июля и 11 ноября 1756 года, а общая сумма была равна пятидесяти тысячам рублей. Заем, сделанный 21 июля, не был первым, в своем прошении Екатерина писала Уолффу: «Я испытывала некоторые колебания прежде, чем обратиться к вам снова».

Екатерина знала, что, принимая деньги от английского посла, она подвергает себя риску, но ей также было известно, что подобную игру вели почти все российские придворные. И хотя великая княгиня и позволяла подкупать себя, чтобы сделать приятное другим, на самом деле она лишь поддалась всеобщей коррумпированности, свойственной в то время всем политикам и членам правительства в каждом из государств Европы. Деньги покупали дружбу, преданности и выгодные договора. В Санкт-Петербурге все были подвержены коррупции, включая саму императрицу. Когда Хэнбери-Уильямс предпринял попытку заключить с императрицей новый англо-российский договор, он сообщил в Лондон, что Елизавета приступила к строительству двух дворцов, однако не имела достаточных средств, чтобы завершить его. Этот договор гарантировал России ежегодные выплаты в размере ста тысяч фунтов, но сэр Чарльз считал, что дополнительные вложения в личный кошелек Елизаветы вернее помогут склонить ее на сторону Англии. «Другими словами, все, что было до сих пор потрачено, служило лишь для одной цели – купить русские войска, – писал он. – Все, что будет потрачено дальше, послужит для другой цели – подкупить императрицу». Лондон подтвердил дополнительные расходы, и сэр Чарльз сообщил, что переговоры продолжаются довольно гладко. Он также верил, что подобный подход сможет подкрепить расположение и антипрусские настроения очаровательной великой княгини.

31 Дипломатическое потрясение

Миссия, с которой сэр Хэнбери-Уильямс прибыл в Россию в 1755 году, заключалась в том, чтобы обеспечить Англии защиту своего контингента в Ганновере. В середине восемнадцатого века британской дипломатией и военной стратегией руководили два неизменных принципа: одним являлась непрекращающаяся вражда с Францией, независимо от того, находились ли эти две страны в состоянии войны или временного мира; вторым – необходимость защитить маленькое, изолированное курфюрство на севере Германии. Эта необходимость была продиктована тем, что король Англии являлся одновременно и курфюрстом Ганновера. В 1714 году пятидесятичетырехлетний Георг Людвиг был убежден парламентом принять британский трон, подтвердив, таким образом, превосходство протестантской религии на Британских островах. Он стал королем Георгом I, сохранив при этом свой титул и немецкое курфюрство. Союз островного королевства и находившегося на континенте курфюрства сохранялся до 1837 года, когда во время коронации королевы Виктории был тихо отменен.

Сохранить его было не такой уж простой задачей. Георг I, а позже и его сын, Георг II, испытывали особую привязанность к своему маленькому курфюрству с его доброжелательным, послушным населением в три четверти миллиона, а также никогда не перечащим и ни во что не вмешивающимся парламентом. Георг I до конца жизни так и не научился говорить по-английски, а его сын часто ездил домой в Ганновер и подолгу оставался там.

Курфюрство всегда было легкой добычей для его континентальных соседей. Защита Ганновера от агрессивных соседей казалась почти непосильной задачей для Англии, обладавшей могучим флотом, однако не имевшей большой армии. Почти все англичане считали его камнем на шее Англии, ради которого приносились в жертву более важные интересы королевства. Однако избавиться от этой проблемы было невозможно, Ганновер нуждался в защите. Поскольку сделать это могла лишь армия союзников на континенте, Англия вступила в долговременный альянс с Австрией и Россией. Долгие десятилетия все складывалось удачно.