Екатерина Великая. Портрет женщины

После этого Екатерина напомнила Петру, что, если он считает дела, касавшиеся Гольштейна, обременительными, он должен понимать: это лишь малая часть той работы, которую ему придется выполнять, когда он станет императором России. Петр ответил, что он не был рожден в России, он не подходит для русских и, что еще более важно, русские не подходили для него. Екатерина предложила ему обратиться к императрице с просьбой позволить ознакомиться с ведением государственных дел. Особенно настойчиво она рекомендовала ему посещать заседания императорского совета. Петр поговорил с Александром Шуваловым, который посоветовал императрице допустить наследника на встречи, где будет присутствовать она сама. Елизавета согласилась, но в итоге это оказалось бессмысленным, поскольку они появились там лишь однажды. И больше ни один из них не посещал заседания.

Вспоминая те годы, Екатерина писала: «Я старалась во всем приближаться всегда как можно больше к правде, а он с каждым днем от нее удалялся до тех пор, пока не стал отъявленным лжецом». Самые нелепые выдумки Петра оказывались мелочными и очень личными. Екатерина считала, что они часто проистекали из-за его желания произвести впечатление на молодых женщин. Рассчитывая на неосведомленность собеседницы, он рассказывал историю о том, как, будучи еще мальчиком и проживая в Гольштейне с отцом, он часто командовал отрядом солдат и вместе с ними устраивал облавы на банды цыган-мародеров, бесчинствовавших в окрестностях Киля. Всегда подчеркивая свои навыки и доблесть, Петр описывал блистательную тактику, которую использовал во время преследования, окружения, сражения и взятия в плен противника. Сначала он повествовал эти истории очень осмотрительно и только тем, кто ничего о нем не знал. Затем осмелел и стал уже рассказывать их людям, которые знали его лучше, но на осторожность которых он рассчитывал, понимая, что они не станут перечить ему. Когда же Петр принялся излагать эти вымыслы в обществе Екатерины и ее друзей, она спросила, за какое время до смерти его отца это случилось. Петр ответил, что за три или четыре года. «Знаете, – сказала она, – вы таки очень молодым начали совершать подвиги, потому что за три или за четыре года до смерти герцога, отца вашего, вам было всего 6 или 7 лет, так как вы остались после него одиннадцати лет под опекой моего дяди, шведского наследного принца. И что меня равно удивляет, – сказала я, – так это то, как ваш отец, имея только вас единственным сыном и при вашем постоянно слабом здоровье, какое, говорят, было у вас в детстве, послал вас сражаться с разбойниками, да еще в шести-семилетнем возрасте». Свою речь Екатерина завершила замечанием о том, что вовсе не она, а календарь подрывает доверие к тому, что он рассказывал.

И все же Петр продолжал обращаться к Екатерине за помощью. Поскольку ее будущее было связано с будущим супруга, она помогала ему в силу своих возможностей. Екатерина обращалась с ним скорее как с маленьким мальчиком, чем с мужем, советовала и бранила, слушала признания о его любовных похождениях и помогала вести дела Гольштейна. «Когда он чувствовал себя потерянным, – вспоминала Екатерина, – то прибегал ко мне, спрашивал совета, но потом убегал так же быстро, насколько его могли унести ноги».

Наконец, Екатерина поняла, что императрица не одобряет ее попыток помогать мужу. Однажды вечером Елизавета вызвала к себе Екатерину для беседы, о которой Екатерина просила ее восемь месяцев назад. Императрица была одна. Сначала они стали говорить о Брокдорфе. Екатерина объяснила детали истории с Элендгеймом и поделилась с императрицей своим мнением по поводу пагубного влияния Брокдорфа на ее мужа. Елизавета слушала, но не комментировала. Затем она попросила рассказать о личной жизни великого князя. Екатерина сообщила обо всем, что ей было известно. Она начала снова говорить о Гольштейне, но Елизавета перебила ее. «Похоже, вы хорошо информированы об этой стране», – сказала она холодно. Екатерина понимала, что ее рассказ произвел негативное впечатление. Она объяснила, что хорошо информирована, поскольку муж поручил ей помогать ему в ведении дел его маленькой страны. Елизавета нахмурилась, но не проронила ни слова, а затем неожиданно велела Екатерине уйти. Великая княгиня не знала, что случится дальше.

В середине лета 1757 года Екатерина старалась придумывать разные способы, как развлечь мужа. Она устраивала вечера в его честь. Для нее в саду Ораниенбаума итальянский архитектор Антонио Ринальди придумал и построил огромную деревянную колесницу, где мог поместиться оркестр из шестидесяти музыкантов и певцов. Екатерина сочиняла поэтически вирши, которые перекладывались на музыку. Вдоль главной аллеи сада она велела установить фонари, а потом завесила эту тропинку огромным занавесом, перед которым установили столы для ужина.