Екатерина Великая. Владычица Тавриды

«Сумасброд прислал сказать мне, что он уезжает, и действительно пришел ко мне проститься. Я велела обер-шталмейстеру послать вам эту записку, как токмо он уедет. Он едет в город. Я не хотела ему в том противоречить, так как он хочет остаться там лишь на короткий срок и там будет легче с ним справиться. Он удручен и подавлен и показался мне более спокойным. Я весьма довольна, что он уехал отсюда. Добрый вечер, мой друг, завтра пришлите сказать мне, как вы себя чувствуете. Я очень скучаю без вас».

* * *

Весьма большой неприятностью для Екатерины стала просьба адмирала Спиридова об отставке. Ссылаясь на усталость и нездоровье, он просился на покой. Екатерина понимала: адмирал был обижен, что в основном все лавры получил граф Алексей Орлов, хотя, понятно, именно Спиридов был тем самым главным командующим, который планировал и осуществлял нападение на вражеский флот. Но не могла же она наградить двух человек, как главного победителя. Сие невозможно. Екатерина еще не подписала приказ о его отставке, чая, что он изменит свое решение. Окроме того, она всячески старалась активно использовать его. Намедни просила генерала Потемкина спросить у адмирала, много ли греки получали во флоте в виде жалованья и провианта. Сражавшиеся против своих угнетателей греки поступали на русскую службу, и, решив не испытывать судьбу, дабы не попасть под репрессию турок, они через Алексея Орлова подавали прошения о переселении в Россию.

Императрица выспрашивала у Сприридова, каковые доходы будут достаточны для жизни новых поданных. Посоветовавшись с Потемкиным, она решила расселить греков в Керчи и Еникале, отошедших России по мирному договору, такожде по городам и крепостям Азовской губернии. Азовскому губернатору Василию Алексеевичу Черткову был направлен от Потемкина ордер с указанием: принять под Всемилостивейшие Ее Величества покров всех служивших в войсках греков вместе с их фамилиями. Постепенно юг страны, Новороссия населялась христианским миром, особливо, армянами и греками. Императрица как раз рассматривала бумаги, касательно Новороссийских дел, как вдруг, открылась дверь: в комнату входил Григорий Потемкин, что-то грызя, кажется, яблоко. Екатерина автоматически поднялась навстречу. Пухлые губы Григория плотно сжаты, зубы жуют, глаз смотрит весело. Ее огромный Циклоп склоняется, целует руку и щеку. Ни слова не говоря, удобно усаживается и устремляет на нее пристальный взгляд. Екатерине хочется подойти, сесть рядом, прижаться к нему, поцеловать, но тот спокойно надкусывает огромное яблоко и медленно разворачивает карту на низком столе у дивана.

– Что же мы будем иметь от оной турецкой войны? – деловито любопытствует ее любимец, разглядывая карту, хотя прекрасно знал о дивидендах шестилетней войны.

Екатерина смеется:

– Вы же знаете, Григорий Александрович, не хуже меня!

– Что я ведаю? – ответил тот невозмутимо. – Знаю, что провозглашена теперь независимость Крымского ханства, кубанских татар от Османской империи, такожде, как и от Российской империи. Сие я знаю. Да, еще то, что Россия передает «татарской нации» города и земли, отвоеванные русскими солдатами в Крыму и на Кубани, а такожде земли между Бугом и Днестром до польской границы и территорию, ограниченную реками Бердою и Днестром. А что же Россия имеет?

Екатерина, как на экзаменационной поверке, облизнув вмиг пересохшие губы, ответствовала:

– Россия присоединяет город Керчь, крепость Еникале, а такожде форпосты на Черном море – Азов и Кинбурн. Контрибуцию в четыре с половиной миллиона рублев. Жаль токмо, что крепость Очаков и ее уезд остаются во владении Турции. Хотя, поставленные в безвыходное положение турки, могли бы на большее согласиться.

– Жаль, жаль… Могли бы, вестимо! – сверкнул глаз Потемкина. – Однако, и то правда, что нам все крайне нужны войска здесь. Колико же можно позволять мнимому императору Пугачеву разгуливать по матушке-России? – он ободряюще взглянул на Екатерину. – Решение твое смягчить условия Кучук-Кайнарджийского мирного договора есть весьма и весьма премудрое решение.

Екатерина незаметно перевела дух:

– Чаю, так оно и есть. Радует, что наши русские торговые корабли теперь смогут пользоваться на Черном море теми же привилегиями, что и французские, и аглицкие. Опричь того, за Россией признается право защиты и покровительства христиан в Дунайских княжествах. Спасибо, сей пункт нам подсказал наш дипломат Алексей Михайлович Обресков.

– Да, Обресков – голова! – согласился Потемкин.

Он встал. Расставив ноги и, сунув руки в карманы, он смотрел на карту с высоты своего роста.