Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Екатерина, окинув глазами его спальню, вспомнила о Платоне. Что он и как? Она, еще раз, проведя рукой по голове и лицу внука, выскользнула из комнаты и полетела искать своего фаворита. Не найдя князя Зубова в апартаментах, Екатерина принялась высматривать его среди, заполнивших прилегающие комнаты, людей. Однако как их много! И кого тут токмо не было! Вот плачущие ее гениальный Безбородко с прилежным Завадовским, вот одеревеневший верный Строганов, вот, сбившиеся в кучу, племянники и племянницы князя Потемкина, а это — сын покойного адмирала Семена Мордвинова, вот рыцарь без страха и упрека, подпоручик Николай Саблуков, вот и ее плачущие старшие красавицы — внучки. А кто тот сгорбившийся человек в темном камзоле с пышными белыми кружевами? Ужели — Платоша? Екатерина приблизилась к нему и с сочувствием теперь смотрела на него. Платон Александрович был явно не в себе. Он морщил губы, при этом все лицо его перекашивалось в некрасивой гримасе. Глаза его то бегали, то надолго застывали. Вид у него был совершенно потерянный, он поминутно облизывал сухие губы и просил стакана воды. Но все те, кто ранее искали его взгляда и улыбки, кланялись и готовы были целовать ему руки, теперь делали вид, что не слышат его. Наконец, сжалившись, стакан воды преподнес ему ее камердинер Тюльпин. Вдруг, вскочив, Платон побежал в комнату, где лежало ее умирающее тело. Роняя слезы, он постоял у изголовья, затем подошел к Роджерсону, спросил:

— Как она?

Тот, качнув головой, ответил:

— Все то же, князь.

Зубов, бросив еще раз отчаянный взгляд, на лежащую без памяти императрицу, повесив голову, сжимая руки и ломая пальцы, медленно вышел из спальни. Екатерине очень хотелось пожалеть его и посоветовать словами ее любимой поговорки: «перестань о том тужить, чему нельзя пособить», но он бы все-равно ее не услышал. В сей момент, ей пришла мысль о ее сыне.

«Надо же, — подумала она, — о нем я вспомнила в последнюю очередь».

* * *

Тот день, пятое ноября, сын ее, Великий князь Павел Петрович провел обычным образом. Утром он катался в санях по уже хорошо заснеженной дороге. Засим прошел в манеж, где одному из батальонов его войск произведено было обычным порядком ученье и вахтпарад. В первом часу, вместе с женой и со свитой, он отправился на гатчинскую мельницу к обеденному столу. С ними обедали его ближнее окружение: Кутайсов, Плещеев, Кушелев, граф Виельгорский и камергер Бибиков. Павел Петрович рассказал им странный сон, коий посетил его и жену в прошедшую ночь. Им обоим снилось как будто какая-то неведомая сверхъестественная сила поднимала их троекратно вверх. Оба просыпались от полученного странного ощущения и паки засыпали. Проснувшись во второй раз, и, заметив, что жена не спит, Великий князь рассказал ей свой сон и был в вящем удивлении, когда она поведала ему, что и ей снится похожий сон.

После обеда, они уже собирались возвращаться во дворец, когда Великому князю доложили о прибытии в Гатчину графа Николая Зубова. Зная за собой нелицеприятные высказывания по отношению к матери-императрице, Павел Петрович со страхом высказал предположение жене, что, вестимо, граф приехал его арестовать и посадить в крепость, о чем давно ходили слухи. На что Великая княгиня заметила, что, можливо, прислали сообщить положительное решение Шведского короля о женитьбе на Александре Павловне. Когда же, прибыв в Гатчину, Павел Петрович узнал об истинной, радостной для него, причине появления графа Зубова, то чуть было не потерял сознание. Состояние его было таково, что камердинер Иван Кутайсов настаивал на том, чтобы ему пустили кровь. Его Высочество не стал расспрашивать посланного к нему брата Платона Зубова. Ему было понятно, что фаворит императрицы, боясь грядущего царствования, решил еще до кончины своей повелительницы показать ему свою приверженность, рассчитывая на милость нового императора. Великий князь, не медля ни минуты, тотчас же выехал в Санкт-Петербург. За ним потянулся длинный хвост возков, карет и открытых экипажей.

В дороге он встретил Федора Ростопчина, посланного Великим князем Александром. Вслед за ним появилась целая кавалькада курьеров. Ея Высочество Мария Федоровна с удивлением отметила, что не было ни одного сановника, коий бы не послал своего человека с известием о близкой смерти Екатерины. Среди нарочных с вестью о ее близкой смерти были посланы люди даже от дворцового повара и дворцового лакея.

Токмо теперь Великий князь подробно расспросил Ростопчина о происшествии сего дня и приказал ему следовать за собой. Проехав Чесменский дворец, чрезмерно взволнованный Павел Петрович вышел из кареты подышать. Ночь была лунная, не холодная. Почти безоблачное небо, освещали яркие звезды. Павел Петрович смотрел на них и молчал. В глазах его стояли слезы. Камер-юнкер Фодор Ростопчин, радуясь за него, восторженно промолвил:

— Ах, Ваше Величество, каков момент для Вас!

Великий князь, пожав ему руку, изволил изразиться на французском языке: