Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Тактика действий Ушакова имела активный наступательный характер. Подойдя к противнику на расстоянии картечного выстрела, Ушаков принудил их к бою, решительно атаковав их. Помимо умелого сосредоточения сил на направлении главного удара и взаимной поддержки, адмирал Ушаков умело использовал фактор внезапности. Русские со всей силой обрушились на передовую часть турецкого флота. Флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» вел бой сразу с тремя кораблями, заставив их выйти из линии. К пяти часам вечера вся турецкая линия была разбита. Турецкие корабли быстро и дружно отступали, Ушаков преследовал их, пока темнота и усиливавшийся ветер не вынудили прекратить погоню.

Проснувшись ранним утром следующего утра, русские обнаружили себя рядом с турецкой эскадрой. Турки, знать, тоже растерялись от таковой близости. Фрегат же капитана Михаила Нелединского «Амвросий Медиоланский» и вовсе находился посреди вражеского флота, но, понеже флаги еще не были подняты, то турки приняли его за своего. Увидев рядом русский флот, запаниковав, Хасан-паша отдал приказ уводить свои корабли в открытое море, хитроумный капитан Нелединский, намеренно отставал, не поднимая флага. Он шел за ними, и, дождавшись безопасного момента, поднял Андреевский флаг. Турецкий флот рассеялся в разные стороны, однако адмирал Ушаков послал Гавриила Голенкина в погоню за отставшим, поврежденным накануне флагманским кораблями «Капудания» Саид-бея и «Мелики-Бахри». Командир последнего — Кара-Али был убит ядром и корабль сдался. Корабль Саид-бея был окружен, но тот продолжал храбро сражаться, и отдал приказ спустить флаг токмо после того, как были сбиты все мачты. Русские моряки смело вступили на горящий корабль, успели спустить на шлюпки турецких офицеров и Саид бея, после чего огромный корабль вместе с оставшимся экипажем и казной флота, у всех на глазах, фейерверком взлетел на воздух, вызвав крики «Ура!» с русской стороны.

«Вот вам возмездие за ваше коварство и кровожадность!» — думали русские моряки вместе со своим адмиралом. Усиливающийся ветер, не дал русским преследовать далее врага, и адмирал дал команду соединиться с Лиманской эскадрой. После двухдневного сражения, турки потерпели сокрушительное поражение, потеряв несколько кораблей. На пути к Босфору из-за повреждений затонули ещё один 74-пушечный корабль и колико мелких судов.

Приказом главнокомандующего Светлейшего князя Григория Потёмкина Черноморскому адмиралтейскому правлению было объявлено:

«Знаменитая победа, одержанная Черноморским Её Императорского Величества флотом под предводительством контр-адмирала Ушакова в 29 день минувшего августа над флотом турецким, который совершенно разбит, служит к особливой чести и славе флота Черноморского. Да впишется сие достопамятное происшествие в журналы Черноморского адмиралтейского правления ко всегдашнему воспоминанию храбрых флота Черноморского подвигов».

Главнокомандующий представил контр-адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова к ордену Святого Георгия 2-ой степени. Опричь него были награждены капитан генерал-майорского ранга Гавриил Кузьмич Голенкин — орденом Святого Георгия 3-ей степени, капитан 1-го ранга, грек Николай Петрович Куманин — орденом Святого Владимира 2-ой степени, а такожде золотой шпагой с надписью «За храбрость». Еще десять офицеров разного ранга были награждены орденами Святого Георгия и Святого Владимира различной степени.

Записки императрицы:

Александр Луис Ланжерон отличился под Мичаном. Велю ему отправиться в Австрийскую армию, сражаться против французских республиканцев.

* * *

Великий визирь Юсуф-паша, естественно, не собирался ждать у моря погоды в восемь месяцев перемирия. Поднапрягшись, он паки секретно собрал за Дунаем, пуще прежней, сильную новую армию, теперь в сто пятьдесят тысяч человек.

Едва князь Потемкин приехать в армию, как переговоры продолжились. Появились важные лица от визиря: драгоман, то бишь — толмач, грек по происхождению — Антон Каподистрия и адъютант Бинчауш, дабы поздравить его с благополучным возвращением. Турки уважали и ценили положение и влияние князя Потемкина. Яков Булгаков еще шесть лет назад писал Светлейшему из Константинополя о том, что они почитают его русским верховным визирем.