Эхо

Я размышлял над поставленной задачей целую неделю, пересмотрел кучу самых разных вариантов, сопоставил их с конкретной ситуацией и в итоге решился пойти на эту авантюру. Для начала я спросил у Ся Бинцин, не возражает ли она, чтобы Сюй Шаньчуаня убрали в день его рождения. Она согласилась и тут же сообщила, что его день рождения приходится на десятое декабря. Тогда я предположил, что, скорее всего, сначала он отпразднует этот день в кругу семьи, после чего его следует пригласить на свидание, скажем, часов в десять в какой-нибудь номер на третьем этаже отеля «Ланьху», причем чтобы окна выходили на север. Почему на север? Потому что с южной стороны отеля находится главный вход, а с северной – большая закрытая лужайка. Какой именно это будет номер, можно договориться ближе к делу, но я выдвинул условие, что забронирует его она сама. Дальше я принялся объяснять: «Когда к тебе заявится Сюй Шаньчуань, ты заманишь его на балкон, а когда вы начнете целоваться, просто столкнешь его вниз». Она тут же спросила, а сможет ли он убиться насмерть, упав с третьего этажа? Я сказал, главное – чтобы он ударился башкой. «Но как это гарантировать?» – не успокаивалась она. Тогда я сказал, что, согласно моему плану, он должен будет на всю оставшуюся жизнь оказаться в инвалидной коляске, только тогда это можно будет назвать настоящей местью. Если же он сразу помрет, то мало того что не поймет, что это была твоя месть, так еще и не почувствует, насколько сильно навредил тебе. «Представь, как это круто, если целыми днями он будет лежать и ненавидеть тебя, не в силах пошевелиться. И пока он будет тебя ненавидеть, он будет выделять токсины, отравляя своей ненавистью себя самого, и тогда единственным способом облегчить страдания для него станет раскаяние. Осознав, что виноват, он, вполне возможно, еще и сам предложит тебе выйти за него». – «Так кому он такой будет нужен?» – спросила она. Я тут же напомнил, что брак – это когда люди живут друг с другом, не считаясь ни с чем. Эта мысль ее вразумила, она долго молчала. Я даже подумал, что она осознала свой снобизм и засомневалась в своей любви, но она поспешила сменить тему, предъявив мне такую претензию: почему, мол, за ее же деньги она должна будет все сделать сама? Я сказал, что, если она не согласна на такие условия, я тотчас верну деньги обратно, потому как не хочу из-за каких-то ста тысяч рисковать собственной шкурой.

Она отвернулась к окну и ушла в себя, после чего объявила, что хочет упасть с балкона вместе с ним, чтобы представить это как несчастный случай – все равно она уже давно хотела свести счеты с жизнью. «Лучше пожертвовать собой и погибнуть вместе, чем потом быть втянутой во все эти разборки». Когда я решил намекнуть, что для выполнения задуманного моя помощь ей, в общем-то, без надобности, она сказала, что все равно нуждается в поддержке. Грубо говоря, ей нужен был человек, который бы просто ее контролировал, чтобы на полпути она не отказалась от намеченной цели. Слабому всегда необходима психологическая поддержка, так вот и слабой стране требуется поддержка стран-союзниц. Напоследок она спросила, как быть с перилами балкона? Я пообещал, что об этом позабочусь заранее. Потом она добавила, что хочет если уж разбиться, так наверняка, поэтому предложила заказать номер на тридцатом этаже. Я согласился. Она кивнула, давая понять, что план одобряет.

25

По словам У Вэньчао, до 10 декабря оставалось еще целых два месяца, а Ся Бинцин как подменили – она вдруг перестала напиваться и теперь, заходя в студию после гулянок, уже больше не заводила разговоров о Сюй Шаньчуане, да и в целом стала нести куда меньше всякой ереси. Подобно человеку, у которого перед смертью расширяется грудная клетка, у нее вдруг расширилось сознание, она поняла, что все ее прошлые тревоги на самом деле не стоят выеденного яйца. Всякий раз, когда она заявлялась, я спрашивал, не хочет ли она отказаться от намеченного. Но ответ был один: «NO». Я к тому времени уже получил заказ на организацию турпоездки к карстовому провалу в уезде Тяньлэ, финансовое положение студии улучшилось, поэтому я искренне надеялся, что она пойдет на попятную, однако она оставалась спокойной и непреклонной. Я ломал голову – действительно ли она набралась решимости, или ее решимость подогревали мои сомнения? Будучи не в силах выводить какие-либо умозаключения, она с каждым разом говорила все меньше, пока не превратилась из болтушки в мыслителя, обозначив новый уровень развития личности.