Эхо

В последней фразе он услышал подтекст, но конкретного намека не понял. В настоящий момент его тревожило, что ее неожиданно отстранили от дела, это было равносильно тому, как в самый разгар соревнования судья вдруг бы взял и объявил тайм-аут. И как ей удалось это проглотить? Произошедшее наверняка потребует выхода эмоций, вопрос состоял только в том, когда, где и при каких обстоятельствах это произойдет. Подумав об этом, он тут же поднял кверху большой палец и трижды произнес «круто». Он понимал, что похвала в таких ситуациях может быть не менее целебной, чем лекарство. Однако это не подействовало, она уже почувствовала, что его похвала была скорее дежурной, а не исходила от сердца.

32

Когда она проснулась, было уже десять, в доме царила звенящая пустота, все ушли по своим делам: кто – на учебу, кто – на работу. Несмотря на то что окна закрывали шторы, все равно за ними угадывалось яркое солнце: точно такая же картина предстает взору, когда солнце падает на другую сторону горы, – свет его столь ярок, что тепло ощущается даже на расстоянии. На потолке высветилось несколько крошечных трещин, по кромке круглого плафона тянулась прерывистая коричневая полоса – скорее всего, следы от пыли и мелких насекомых. Заметь она такое раньше, тут же вскочила бы и принялась наводить чистоту, но конкретно в данный момент ей не хотелось даже шевелиться – лежала бы так и лежала. Вчера вечером благодаря лекарству ей удалось погрузиться в сон, причем настолько глубокий, что она до сих пор чувствовала тяжесть в голове, словно на нее надели десятикилограммовый шлем. С тех пор как она взялась за раскрытие дела под названием «Большая яма», она впервые проспала до десяти часов. На первый взгляд казалось, что она наконец-то полноценно отдохнула, но на самом деле ее голову словно стянули обручем – долгий сон не только не принес облегчения, но наоборот, напряг каждую мышцу тела и каждую клеточку ее мозга. Раньше, переступая порог, она заставляла себя не думать о работе, и пускай это было нелегко, в целом она все же могла гарантировать, что, лежа в кровати, выбросит дела из мыслей. Однако сейчас кровать напоминала зарядное устройство, которое беспрерывно подпитывало ее, до отказа заполняя разум всякого рода касающейся дела информацией.

В обед, когда Му Дафу вернулся домой с двумя порциями еды из университетской столовой, она все еще не поднималась. Му Дафу окликнул ее, причем трижды, но она так и не отозвалась, тогда он спросил, что ее беспокоит. Она лежала с закрытыми глазами, делая вид, что крепко спит. Он потрогал ей лоб – температура нормальная. Тогда он сказал, что, если она хочет поспать еще, пусть спит, а он пошел обедать. Она по-прежнему никак не реагировала, хотя казалось, что она злится, причем по большей части из-за того, что ее отстранили от ведения дела. Он вышел из спальни, намеренно не прикрыл дверь и, усевшись за стол в одиночестве, принялся обедать. Ел он шумно, полагая, что таким образом пробудит у нее аппетит. Ему было невдомек, что его жуткое чавканье вызовет у нее совершенно обратную реакцию и покажется просто невыносимым. Она поднялась с кровати, с шумом захлопнула дверь и улеглась заново – неприятные звуки сразу заглохли. Он же, услышав, как треснула дверь, тут же потерял аппетит. И хотя он прекратил чавкать, аппетит к нему так и не вернулся, как будто только лишившись аппетита, он мог проникнуться к ней должным участием и разделить ее печали. Причем так было всегда – если он ел, а она – нет, ему казалось, что он ест больше, чем надо. В какой-то момент он прекратил есть и пошел работать в кабинет голодным. Наказав себя подобным способом, он сумел избавиться от тревоги, а заодно вызвать симпатию с ее стороны. Впрочем, он тут же понял, что все это не более чем самоутешение; вряд ли это и впрямь могло поднять ей настроение. Ведь она не знала, что его аппетит пропал из-за нее, – в ее понимании он плевать хотел на то, что она лежит голодная, – мало того, еще и жрал, чавкая от удовольствия.

Тогда он снова зашел в спальню и улегся рядом, притворяясь, что хочет вздремнуть. Такой трюк он решил проделать для того, чтобы наладить с ней общение, – точно так же взрослые садятся на корточки перед ребенком, чтобы быть с ним на одной высоте. Это и правда помогло, она открыла глаза и спросила, верит ли он в интуицию. Четкого ответа на этот вопрос у него не было, однако ему следовало ответить «Yes», поскольку только такой ответ годился, чтобы продемонстрировать беспрекословную поддержку и то, что он всегда будет на ее стороне. В душе у нее промелькнула искорка радости, словно во время драки к ней вдруг из ниоткуда подоспел помощник. Вот бы такое ощущение сохранилось как можно дольше!..

Она произнесла:

– Совершенно очевидно, что Сюй Шаньчуань – насильник, тем не менее его пришлось отпустить.