Эхо и империи

Селина нагнала меня, когда я почти дошла до дворца, и схватила за руку, заставляя замедлить шаг.

– С тобой все хорошо? – спросила она. – Что случилось? Что тебя расстроило? Мой отец, да?

– Ага, – проговорила я. – Можно и так сказать.

– Что он тебе сказал? – Похоже, она злилась за меня.

– Иногда он бывает невыносим.

А это было величайшее приуменьшение на свете.

Я и так была потрясена тем, что Регис Эмброуз нанял Валери, чтобы убить моего отца. Но вот осознание, что на самом деле именно он убил его… что отец мог выжить после ранения…

Я не знала, как это пережить.

Но вдруг поняла, что Селина обнимает меня.

– Прости, – сказала она. – Я сожалею, что тебе пришлось все это пережить и что от слов моего отца стало только хуже. Но все будет хорошо. Нас обеих скоро ждет потрясающая жизнь. Я тебе обещаю.

Она искренне верила в это. А я не могла ей рассказать. Не могла рассказать ни о чем.

Всю свою жизнь я доверяла ей свои самые сокровенные, самые темные тайны, делилась каждой пикантной сплетней, которая неожиданно долетала до моих ушей, но не могла сказать ей ни слова о том, кто я на самом деле такая и что наделал ее отец. Я не позволю себе разрушить и ее жизнь. Не думала, что мое сердце может разбиться еще больше, но ошибалась.

– Обещаешь, значит? – прошептала я. – Будто это так просто?

– Все так просто, – настаивала она. – Чем хуже все кажется, тем яснее становится.

– Что, например? – спросила я.

– Например… Виктор. – Она сделала судорожный вдох. – Я чувствую, будто всю мою жизнь другие люди принимали решения за меня, и эта помолвка – не исключение. И я… мне кажется, что я правда влюблена в него, но не уверена, что готова к замужеству. Я хочу, чтобы все шло неспешно, понимаешь? Мне нужно время, чтобы решить, как будет лучше для моего будущего.

– Я думаю, это верное решение, – искренне ответила я. – Ты должна доверять своему внутреннему голосу. Ты поймешь, если это настоящая любовь. Почувствуешь, даже если тебе хочется этого меньше всего на свете. Когда любовь к кому-то может разрушить всю твою жизнь и все, чего ты желала. И все же от мысли о том, чтобы потерять его, кажется, что тебя буквально разорвет на части.

Она нахмурилась.

– Мы все еще говорим обо мне?

Мой смех вышел болезненным и хриплым.

– Да, о тебе. И о любви. И о том, какая она нелепая и беспокойная.

– Ладно, – поморщилась Селина. – Пожалуй, нужно серьезно поговорить об этом с Виктором.

Мне отчаянно хотелось сказать ей, что Виктор не тот, кто ей нужен, ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Что он был частью отлаженного механизма, который хранил темные тайны королевы независимо оттого, кто страдал или погибал между делом. Сказать, что Виктор Рейден вовсе не чемпион, как мы с ней, да и все остальные, считали.

Но я ничего не сказала.

– Лучше сделай это, пока не начала примерять свадебное платье, – сказала я.

– Сделаю. – Улыбнулась она, но уголки ее губ были печально опущены. – Не важно, что сказал тебе мой отец, просто не бери в голову, хорошо? Ты чудесная. Вообще безупречная. Подожди пару дней и снова почувствуешь себя самой собой, и мы сосредоточимся на нашем потрясающем будущем.

Я взяла ее за руку и крепко обняла.

– Ты лучшее, что есть в моей жизни, Селина. Самая лучшая на свете подруга. Я тебя люблю. Никогда в этом не сомневайся, хорошо?

Она со смехом обняла меня в ответ.

– Не Хелен?

– Точно не Хелен.

– Я тоже тебя люблю, Джосс, – ответила она.

Мы разомкнули объятья, и она поверила, что ей благополучно удалось меня приободрить. Пусть верит. И пусть верит, что ее отец – замечательный человек, который иногда бывал груб по пьяни.

Он хотел, чтобы я исчезла из жизни Селины. Из единственного дома, который у меня был.

Но я уже знала, что после всего этого не смогу вернуться к нормальной жизни и вновь стать нормальной собой.

Я пыталась убедить себя, что это возможно, но теперь была вынуждена признать правду. Нормальная, прежняя я была тщеславной и эгоистичной. Да, возможно, немножко самовлюбленной. И признаться честно, возможно, и впрямь оказывала дурное влияние на милых, чувствительных девушек вроде Селины. Но самое главное, прежняя я намеренно игнорировала правду. А я не игнорировала.

Я не могла вернуться к такой жизни. Но не знала, что делать и куда податься.

А пока я зашла в свои покои и присела на край кровати. Просторная, роскошная комната будто бы становилась все меньше и меньше, смыкаясь вокруг меня, пока не стало негде двигаться и дышать.

Джерико сопротивлялся мощному магическому воздействию Валери. Пистолет выстрелил, одна-единственная пуля нашла цель, но он противился тому, чтобы этот выстрел стал смертельным.

Самое главное, что не он оборвал жизнь моего отца.

Это сделал Эмброуз.

И премьер-министр был прав. Никто никогда не поверит правде. Завтра утром Джерико казнят за преступление, и он унесет все тайны и сожаления с собой в могилу.

Я вскочила с кровати и принялась мерить комнату шагами. Я не могу этого допустить. Нужно помочь ему сбежать отсюда.

Ага. Будто я могу за считаные часы спланировать искусный побег тщательно охраняемого заключенного. Я даже не знаю, где его держат.