Эхо между нами

Как всегда, все знают Нокса. Примерно как меня в школе. Но разница между нами в том, что мое выступление в школе – это шоу. Между кивками, рукопожатиями и объятиями Нокс тепло приветствует каждого человека, как будто он их знает. Если он их не знает, то, по крайней мере, показывает, что они ему небезразличны.

Я иду за ним, засунув руки в карманы, как потерявшийся щенок, и сейчас отдал бы все на свете, чтобы стать невидимкой. Это место выглядит как класс детской воскресной школы, заполненный кучей детских игровых наборов компании «Фишер-Прайс». Интересно, будет ли эта дверь сарая мычать, как та игрушка, что была у меня в детстве, если я ее открою?

Нокс в конце концов садится, похлопывает по сиденью рядом с собой, и я неохотно сажусь рядом с ним.

Несколько человек занимают оставшиеся места, и я пересчитываю их – десять, а нас всего двое. Все, кроме Нокса, уставились на меня, гадая, кто же я такой, но мне нечего ответить.

Я скрещиваю руки на груди и засовываю ноги под складной стул. Женщина с седыми волосами до плеч – они заставляют ее выглядеть мудрой, а не старой – начинает встречу. На ней черная обтягивающая водолазка, в которой я бы чувствовал себя задушенным.

Как и на других встречах, которые мы с Ноксом посещали, все начинается с повторного цитирования «двенадцати шагов», но, когда они говорят что-то об алкоголе, я молча добавляю «прыжки со скал».

– Привет всем, я Дениз, – говорит дама в черной водолазке.

– Привет, Дениз, – хором отвечаем мы.

– У моего мужа была алкогольная зависимость в течение десяти лет, и я посещала эти собрания и работала над тем, чтобы помогать, последние пять лет.

Я вскидываю голову так быстро, что удивляюсь, как она не отвалилась. Мы пришли не на ту встречу. Это встреча созависимых. Это не собрание анонимных алкоголиков. Мое сердце нервно колотится, и я начинаю потеть. Как будто молния вот-вот ударит в меня в ответ на нашу ошибку.

Когда моя задница начинает подниматься со стула, Нокс протягивает руку и заставляет меня сесть обратно. Я бросаю на него быстрый взгляд, и он небрежно качает головой. У него такой покладистый характер, что я не могу представить его алкоголиком, но он говорит, что был им, и я могу только пожелать себе хоть на мизинец спокойствия этого парня.

– Сегодня у нас три посетителя, – продолжает Дениз, – доктор Мартин, – она жестом указывает на пожилого темнокожего мужчину в сером костюме. – Как известно большинству из вас, он семейный психотерапевт, специализирующийся на лечении наркомании. Он часто присоединяется к нам, чтобы помочь решить некоторые проблемы. И думаю, что большинство из нас знает Нокса.

– Привет, я Нокс, – говорит он, не обращая внимания на ее приветствие, – я алкоголик и уже пять лет не пью.

Они приветствуют его, большинство из них хлопает в ладоши, как будто его трезвость – это праздник для них. Он машет рукой в знак признательности, и они улыбаются в ответ.

Дениз бросает на меня свой счастливый взгляд, и я неловко ерзаю.

– Привет, я Сойер.

Потому что это все, что я могу сказать на любом собрании, которое посещаю. Людям с моей главной встречи, той, где я впервые встретил Нокса, знают о моих проблемах из частных бесед, которые у нас происходили, и они приветствовали меня с распростертыми объятиями, но я еще ни разу не встал и не заговорил. Никто меня к этому не принуждает. Они все терпеливы, но с каждой проходящей встречей я чувствую, что мне нужно встать и что-то сказать.

Как сейчас.

– И я никогда раньше не был на собрании созависимых.

Нокс косо смотрит на меня, и мне не нравится то, что все в круге молчат, давая возможность выговориться… или просто помолчать. Если я буду молчать, они позволят мне это и продолжат встречу, но, учитывая то, что это люди имеют дело с такими зависимыми людьми, как я, мне нужно дать им что-то.

– У меня есть проблема с зависимостью, и я пытаюсь ее преодолеть.

– Добро пожаловать, Сойер, – говорит Дениз, и все остальные тоже тепло приветствуют меня. – Нокс позвонил и спросил, не могли бы вы вдвоем навестить нас на этой неделе, потому что мы иногда позволяем наркоману послушать тех из нас, кто любит человека с зависимостью.

Я благодарно киваю, опускаясь на свое место. Предполагаю, что эта встреча создана для того, чтобы заставить таких людей, как я, чувствовать себя дерьмом, и я, вероятно, заслуживаю этого. Устраиваюсь поудобнее и делаю то, что мне удавалось делать лучше всего на этих собраниях в течение многих недель, – слушаю.

Я слушаю истории о том, как близкие люди теряют работу, друзей, семью, свою жизнь. Мне больно за них, когда они говорят о годах молчания, споров, одиночества и изоляции. О денежных проблемах, разрушенных домах и о том, как алкоголь становится демоном, который овладевал ими.

– Мне трудно перестать быть посредником, – говорит Дженнифер. Ей около двадцати пяти лет, и ее отец был алкоголиком с тех пор, как она начала ходить.

Она говорит, что он постоянно посещает собрания анонимных алкоголиков словно в первый раз. Недавно была еще одна встреча, после которой он сорвался.

– Если я не позабочусь о нем, то кто еще позаботится?