Эхо смерти

– Простите, каждый раз, когда я думаю об этом, у меня перехватывает дыхание. Я чувствую, как его руки сжимают мое горло…

– Ничего страшного, если не помните.

– Я… у меня есть вопрос.

– Давайте.

– Как случилось, что мы все были в одном и том же месте? Что я знаю Розу и встречала ту, другую, женщину? Как такое может быть?

– Хороший вопрос. Я думаю над ответом.

Ева вышла, увидела, что женщина-полицейский болтает с парочкой медсестер, и махнула ей рукой, приглашая вернуться на пост.

– Все признаки в наличии, – заметила Пибоди. – Покорная, самокритичная, неспособная принимать решения без указаний. Судя по всему, утратила связь с родными и близкими.

– Да, классический пример женщины, подвергшейся насилию в семье, – согласилась Ева. – Свяжись с адвокатом. Нам нужно с ним поговорить.

– Думаешь, Дафна захочет пообщаться с другими женщинами?

– Возможно, если на этом настоят ее врачи. Дафна нам явно обрадовалась, ведь в палате она почти все время одна. Думаю, она привыкла к одиночеству, привыкла радоваться любой возможности поговорить с кем-то. Я свяжусь с ее приемной семьей, посмотрим, что это нам даст.

Когда они ехали на лифте вниз, Ева сверилась с наручным коммуникатором.

– Сообщи Доминик, что я уже еду к ней, а сама поезжай на место преступления. Ты лучше знаешь, какие вещи нужны Дафне. Собери все необходимое и через полицейского отправь в больницу. Я либо заеду за тобой на обратном пути, либо встретимся у «палочки-выручалочки» или у адвоката.

– Хорошо. Бедняжка даже не знает, есть ли у нее деньги, чтобы заплатить за больницу или снять номер в отеле.

– Посмотрим, что скажет адвокат. Возможно, у нее хватит денег, чтобы купить чертов отель.

– Ей это не нужно. Знаю, ты всегда в первую очередь подозреваешь супруга или партнера, ну, или любого, кому больше всего выгодно, однако невозможно представить, что эта несчастная, напуганная женщина организовала убийство своего богатого жестокого мужа.

– Согласна. Дафна – жертва, а не преступница. Уверена, она понятия не имеет, что там в завещании ее мужа. Но мы должны все выяснить.

На первом этаже Ева покопалась в кармане, достала деньги.

– Вот, поезжай на такси.

– Спасибо огромное, в такой снегопад? На метро или пешком получится легче и быстрее. Я еще быстрее тебя попаду к «палочке-выручалочке». Я отправила ее адрес тебе на коммуникатор.

– Смотри, не заиграйся Дафниной косметикой! – крикнула Ева вслед Пибоди, когда та пошла в другую сторону.

Глава 11

Ева заметила незанятый машинами пятачок – маленькое чудо! – и решила, что вполне может пройти два с половиной квартала под густым снегом. Неисправимый оптимист наверняка бы назвал пронизывающий ветер бодрящим. Ева ненавидела оптимистов.

Она засунула руки в карманы и привычно удивилась, когда обнаружила там перчатки. Натягивая их, Ева подумала, что сегодня день чудес.

Мимо пронеслась изящная азиатка лет двадцати, одетая в облегающую голубую куртку, голубой вязаный колпак с болтающимся на длинном конце помпоном и голубые, отороченные мехом сапожки. Девушка держала на поводке двух пятнистых собак, которые весело рысили рядом, словно на летней пробежке в парке. Явно неисправимая оптимистка! В глазах собак тоже читалась веселая безуминка.

У Беллы точно такой же взгляд, подумала Ева, представив дочурку Мэвис. Дети и собаки: кто знает, о чем они думают? Замышляют очередную шалость, не иначе.

Куда больше Еве понравилась грузная немолодая женщина в поношенных черных ботинках и теплом черном пальто, которая, сгорбившись, тяжело брела ей навстречу. На лице женщины застыло кислое выражение. Она явно думала: «Гребаный снег, гребаный город, гребаные люди». Просто и без затей, совсем как ее старые черные ботинки.

Ева прошла мимо тележки, источающей запах вареных соевых сосисок, горячих каштанов и дрянного кофе. Продавец хот-догов хмуро глядел в небо, как будто считал снег личным оскорблением. Тоже все просто и понятно.

На перекрестке она присоединилась к плотной кучке пешеходов, ожидающих зеленого сигнала светофора. Вместе с хлопьями снега вокруг роились обрывки разговоров. Какая-то женщина сообщила подруге, что парень по имени Чип совершенно безнадежный. Мужчина в кашемировом пальто кричал с резким азиатским акцентом в коммуникатор, ругая кого-то за ошибки в отчете. Другой мужчина сжимал ручку маленькой тележки и бормотал себе под нос: «Опаздываю! Черт, опаздываю!»

Краем глаза Ева заметила, как юнец в не по росту большой куртке с множеством карманов незаметно приблизился к трем увешанным пакетами женщинам, которые кудахтали, точно куры, о том, что удалось купить по дешевке, куда пойти перекусить, и какой вокруг красивый снег. Их сумочки висели, точно подношения богу уличных воришек.

Ева протиснулась между ними, вытащила значок, помахала перед носом воришки. Тот нахмурился.

– Я ничего не делал.

– Иди и ничего не делай в другом месте. – Когда парнишка открыл рот, чтобы возразить, она улыбнулась. – Или я что-то сделаю с тем, что уже лежит у тебя в карманах.

– Да вы, копы, штукари, – буркнул воришка и исчез.