Эхо теней и другие мистические истории

Обе феи и Зайчик Тоши опять сидели втроём на балконе, вокруг рукотворной алхимической чаши. Чаша простая, собранная в домашних условиях: металлическая миска с полями, как раз под крепления или подпорки. Подпорками служили обычные палочки для суши, риса и роллов. Но их много, сразу восемь вокруг — и упирались в картонку с прорезями, чтоб могли не рассыпаться и удержать вес. Под чашей — пищевая фольга и морские камешки, выложенные небольшим кругом для маленького костра. А в том кругу сложены всякие разные клочки бумаги и шерсти — отлично, хорошо всё будет гореть — и греть пряно-пахнущую смесь в чаше.

— Карамельки, — деловито ответил Сатоши, навострив уши. — Раствор для них.

— Ух ты! — Чернобурка аж просияла, вышла к друзьям на балкон — и, да, прикрыла его за собой. Чтоб ей побольше досталось, конечно же. Ненавязчиво подвинула пышным хвостом Синюю Фею, упала на пол между ней и её подружкой, скрестила «ноги», хлопнув себя по «коленям».

Сатоши напрягся, вздёрнулся так, что едва не развалил всю чашу.

— Цыц! — вскинул указательный коготь. — Не мешай! Деликатное дело! — и дальше с костром возился.

Лисичка переглянулась с Лиловой феей.

— Он опять палочками пытается? — спросила шёпотом, прикрыв лапкой измазанную в сгущёнке мордашку.

За подругу ответила Синяя — и то, не словами, а просто тяжёлым вздохом.

Хвостик-бубенчик Сатоши вздыбился.

— Я всё слышу. Нет зажигалок. А что есть, те Грюк все отжал. Как есть выживаем.

… А Бурундуку Грюку и правда нужны зажигалки. Особенно, когда он уединяется с Большим Медведем. Эти мохнатые любят закрыться на кухне и долго-долго о своём говорить. И, как правило, сила и тон дискуссии прямо пропорциональна итоговой задымленности помещения, избранного для локального «форума».

Все три подруги на слова Тоши испустили тяжёлый синхронный вздох.

Чернобурка привстала, пошарила по карманам.

Нашла простецкую и с колёсиком. Прозрачно-красненькую.

— О! — Сатоши выхватил зажигалку из протянутой лапы. Даже не поблагодарил. А вот дело быстро пошло.

Чирк-чирк — и искры вцепились в бумагу, белая поверхность пошла тёмным, тленным — и потянулись пока что маленькие оранжевые язычки.

4

Сладости Зайчика Тоши — они всегда по-особенному приятные. И кушать их нужно обязательно через трубочки.

Тоже, через особенные. Особенные, под карамельки изготовленные соломинки — и такие у Зайчика всегда при себе. В его личной набедренной сумочке. Там же, где и запасные пакетики сахара и шарик фольги, если у гостей вдруг ничего не найдётся. А то как же так — прийти в гости — и чтоб без конфеток! Вот совсем непорядок!

Первой из всех причастилась нетерпеливая Чернобурка.

— Аккуратно! Ничего не пролей! — напутствовал Сатоши, поднеся столовую ложку к Лисичке, а та — потянулась соломинкой к тёмной, бурлящей жиже. С шумом, с довольным вдохом втянулась — и осела к стене у двери.

Сложила лапки чуть выше брюха, мордашку закинула к открытому ясному небу. Широко улыбалась.

— Не показатель, — резюмировал Тоши. — Кто-то ещё?

Следующей вызвалась Синяя Фея.

К карамелькам она подходила всегда деликатно. Да что там, у неё тоже, в личной набедренной сумочке, вот под них всегда лежала своя собственная чистая бирюзовая трубочка. Она любила сладости не меньше Лисички — но всё же держала меру. И даже сегодня, сейчас попросила Зайчика зачерпнуть ей не столовой, а чайной ложечки.

Тот порылся в своём «бардачке», нашёл фигурную, серебристую. Инкрустированную блёсточками, как волшебная палочка.

Синяя Фея благодарно кивнула Зайчику, причастилась к изварившейся сласти.

Лиловая Фея пристально наблюдала за ней. Или «Старшей», как она её иногда про себя называла.

… И не то, чтобы старшая сейчас блистала оригинальностью. Ей просто хотелось сладкого. Хотелось, чтоб стало всё хорошо.

Мягкая и блаженная, она закатила глаза. Тихо поднялась, прошла к дальней части балкона. Туда, где трансформатор, коврик и чьи-то тапочки. На том коврике растянулась вся, вытянулась, сложилась тихонько на спину, закинув под затылок ладони.

Младшая порхнула рядом, умостилась под боком старшей.

Зайчик Сатоши — сидел, опираясь на решётки балконной жёрдочки.

Под рукотворным алхимическим аппаратом всё ещё трещал маленький огонёк. Язычки, зубки пламени пожирали бумагу и клочья шерсти, а в «чаше» шкварчали, кипели остатки варева.

5

— Ты тоже их видишь?

Лиловая Фея подняла взгляд на Синюю. Та закинула к небу руку, водила ладонью в воздухе. На отведённый указательный палец опустился маленький мотылёк, чьи крылья светились, переливались то зелёным, то болотным, то цветом ила.

— Красота! — у балконной двери воскликнула Чернобурка. Она сидела, оглядываясь восторженно — а вокруг Лисички метушились мерцающие светлячки.

6

Звери-детишки сидели вчетвером на балконе, а вокруг них — играли, порхали бабочки, сумеречники, с пепельными крыльями моль.

Где-то со стороны зала ухнул чей-то воздушный шарик. За ним следовал весёлый, заливистый беличьий, волчий смех. А потом ещё и ещё, новые яркие взрывы — и краски на небесах, дробь-шрапнель, новый взрыв-салют.