Эхо теней и другие мистические истории

А что, если она смогла вырваться из того дома? Что, если сейчас она где-то вот в этих одиноких улочках, пряталась от собак, от теней, от когтистых тварей?

Что, если её уже нет — и Лиза уже опоздала?

В горле тяжёлый комок. И такая усталость в израненном теле. Ведь всё действительно может быть уже лишено смысла — и ей не стоило даже пытаться. И важный, родной человек уже мёртв и сожран. И ей стоит как можно скорее вернуться на свой маяк, в надежде что какой-то левый парень пока что не пострадал.

Но нет. Нельзя.

Было запнувшись, не в силах бежать, Лиза перешла на очень быстрый и твёрдый шаг.

По крайней мере, она должна найти дом, из которого её вырвало. Вернуться туда.

Не должна.

Обязана.

***

Я уже потеряла достаточно — не только времени, но и всего, вообще, а мысли опять бешено стучат клавишами печатной машинки.

Я уже сделала выбор в пользу тебя.

Да, нас с тобой обманули. Да, нас с тобой разлучили. Этим тварям почти удалось схватить, уничтожить меня.

Но я не сдалась, Кристина. Не позволила себе сдаться — и всё только ради тебя.

Только за тем, чтобы ты жила.

Кем я буду, если отступлю сейчас, когда даже чувствую, что ты так близко!

Это уже не про клятву. И даже не про мой долг. Нет. Это, родная, про нас с тобой. Они или мы. Кошмар или жизнь.

Можно извратить любое желание. Можно преломить абсолютно-любую страсть. Люди слабые, люди отходчивые, люди переменчивые. Околице так легко управлять ими, направлять их, как ей угодно.

И, даже если то, что творится сейчас — это спланировано, это всё, как должно быть — мне наплевать.

Прочь с дороги, бесполезные тени! Мне нет никакого дела до вас.

Долго же вы меня сдерживали! И так тщетно силились запугать.

Тёмный подъезд, так мало пролётов.

Нужный этаж.

Конечно же, дверь в квартиру — она просто выбита, и никакой квартиры здесь нет.

Длинный коридор в бесконечность, чего я ещё ожидала.

Нет, лапы-щупальца, ваши когти меня больше не ранят! Вы уже ничего, ничего не сможете сделать.

Я сильнее бесполезных, тупых химер. Вам известен лишь только голод.

Вы не достойны! Не достойны сломить меня!

Я знаю, где ты, Кристина. Я уже, я уже здесь.

И не пытайтесь меня хватать — только с корнями же рвётесь, падаете — только уголь, труха. Этим вы меня уже возьмёте. Этого уже недостаточно.

Вязкая тьма и такой твёрдый холодный воздух — и что?! Вот, с силой давлю плечом, и барьеры сыплются оземь.

Дверь! Открытая дверь в белый свет.

Нет — ты не посмеешь захлопнуться. Ты не удержишь меня опять.

— Я всё равно не отдам тебя им! — снесла её одним сильным ударом, ввалившись в гостиную. — Я тебя, — вскинула руку к оторопевшей, прижавшейся к шкафу подруге, — не отдам!

Виток Седьмой. Город скорби

Кристина

Дверь в зал просто вышибло.

Кристине понадобилось всего два мгновения.

Первое, чтобы определить: да, ворвавшаяся в квартиру Зары — Лиза. Причём, настоящая. Самая настоящая, какая только возможно. Тут не могло быть сомнений: и выглядела точь-в-точь такой же, когда их разделили — и неподдельная ярость и боль её ярких глаз.

Второе мгновение — чтобы Кристина метнулась наперерез Лизе в тот момент, когда её подруга кинулась на её бывшую женщину.

Зара от них отпрянула.

Обе подруги сцепились.

Во взгляде израненной — злоба, дикость. Во взгляде смятённой — просьба, мольба.

Занеся ладонь над собой, женщина силилась сдержать вскинутый кулак девушки. Навалилась ей на плечо.

— Отойди, — процедила Лиза, давя на Кристину.

— Пусти, — выдохнула та. — Пожалуйста.

Сжатый кулак озверевшей очень давил на ладонь.

— Мне больно, — растерянная закусила губу.

— Мешаешь, — с надрывом ответила злая.

Шумный рывок, хриплый выдох — и Кристина отброшена. Она пошатнулась, споткнулась о доски двери — и упала, затылком в стену.

Та, кто некогда поклялась её защищать, рванула к хозяйке квартиры. Согнувшись, она врезалась ей в живот, обхватила над поясницей, свалила на пол. Сцепила её бёдра своими коленями, тянулась к шее.

Сбитая с ног схватила запястья насевшей— и то, как они сцепились, напоминало волну синего пламени, что нахлынуло на грань — и теперь плавило кристал чёрного льда.

Зара уступала ей в силе, тщетно порывалась скинуть её с себя — и раскрытые ладони Лизы, её скрюченные, как когти гарпии, пальцы всё приближались к выемке у основания шеи, готовы давить. Готовы терзать. Готовы душить.

Кристина вскинула руку.

Нет, так не должно, так просто не должно быть! Та, кого она так любила — и та, кто поклялась сохранить её счастье — теперь они обе вот, перед ней. И последняя готова разорвать первую — и, даже больше: она сделает так! Вот же, она уже обхватила шею загнанной. Большими пальцами давила на ямку у основания. Медленно, с силой, до дрожи в руках, до хрипа в голосе Зары, до конвульсий в её слабеющем теле.

… И это неправильно! Нельзя! Она ведь только-только проявила себя живой!..