Экипаж черного корабля

Большим калибром «Сонный ящер» держал под контролем территорию в радиусе двести пятьдесят километров. Используя подкалиберные снаряды, со все меньшей и меньшей, убывающий ступенчато, от типа к типу, массой, он, так же ступенчато, расширял свою зону влияния. Конечно, великая разница в возможности сбросить на врагов сразу цельного, пятидесятитонного монстра и в падении с неба в сто раз меньшего боевого чуда. Кроме того, физика мира и сделанного в соответствии с ней «Сонного ящера» создавала парадоксальную, бесящую новичков-канониров ситуацию: как раз здесь, вблизи, местоположение противника можно определить более точно, хотя бы тем же загоризонтным локатором, но чем дальше, тем менее правильно определялись координаты, а значит для одинаково вероятного поражения там, вдалеке, требовалось «накрывать» расширенную площадь. Значит, в нашем гипотетическом случае – применения оружия по равнозначной цели, для поражения требовался обратный закон. Вблизи имелась увесистая дубина, и вместе с ней, верный, точный глаз, а вдали – ноготь и с ним близорукое, кривоватое око. Да, и пятитонная бомба серьезный аргумент, но все же не столь превосходный как летающая цистерна напалма. Если бы наоборот, то есть, с ростом расстояния дулся калибр – шансы бы сравнялись, однако…

Конечно, из ситуации имелся простой, наблюдаемый дилетантом выход: даже в пределах пятисот километров, гига-калибр мог произвести чудовищные разрушения, используя энергию деления, либо синтеза ядер, а можно и то и это, по желанию. Однако Южная Республика и так уже довольно сильно напакостила на континенте, который, в теоретических разработках, собиралась заселять: общий радиационный фон в некоторых местностях превысил допустимый для жизни, причем эта несуразность должна была сохраняться еще многие циклы. Поэтому «боевым горам» предписывалось использовать атомные заряды, без согласования с ШОНО, в крайней, не имеющей альтернатив ситуации. Да, конечно, теперь «Сонный ящер» вроде бы вышел из подчинения кого бы-то ни было и, тем не менее, планировщики его дальнейшей судьбы хотели все-таки тоже поменьше гадить нуклидами. По крайней мере, Тутор-Рор придерживался таких взглядов. Естественно, если бы дело о «жизни и смерти» гига-танка зависело от применения термоядерных боеприпасов, он бы бровью не повел, отдавая команду. Но покуда, имелся шанс обойтись без этого, он обходился. Втайне, и очень иногда, он молил Рыжую Мать продержать такое положение подольше.

Кто мог знать, слышит ли богиня голос человека, вмурованного в многослойную «шкуру» «боевой горы» и, кроме того, накрытого десятикилометровой оболочкой измельченной, вывороченной из планеты, пылевой взвеси?

131. Информационная энтропия

И где-то рядом, но неизмеримо далеко для Тутора-Рора, бубнил что-то Мурашу-Дид. Ждал каких-то ответов на какие-то проходящие мимо памяти вопросы, что-то о текущей ситуации на борту, о том, что «пора бы двигаться» и «действовать по плану». И часть сознания генерала даже переваривала эту входящую, мелкую информацию, накручивала ее на извилины, и тут же, после ответа удовлетворяющего публику, рвала, растворяла в клочья. И какие-то носовые платки ежедневных докладов чистили ушные раковины, без звона ударялись в броню замкнутого на себя мозга, осыпались в незарегистрированное прошлое. И он что-то отвечал, командовал, точнее, давал поручения, одобрения, кивки. Возможно, кто-то из персонала что-то замечал.

Но чередовались смены, никто точно не знал, спал ли генерал-канонир вообще, да и сами дежурные офицеры выматывались суетливыми буднями, и можно было списать на усталость. А те, старые подчиненные, почти друзья? Их не было рядом. Где-то, в тайных камерах Комитета, хранился командир-альтернатива Огер-Дуд, преданный когда-то Тутором, но и сам предавший. Сгинули и остальные. Тутор-Рор уже и не вспоминал их лица, не всплывали в памяти и имена. На счет новых было хуже. Иногда он в некоторой досадной растерянности смотрел на беседующего с ним броне-полковника, не ведая, как того звать: судя по бирке, это был оперативный офицер «купола», но кто его утвердил на дежурство? И спросить было неудобно, да и неинтересно, по сути. Так они и расставались, точнее полковник куда-то исчезал, или вдруг уверенно превращался в худощавого лысого радио-майора, чудесно знакомого и не сильно раздражающего. Тутору даже хотелось разглядеть его подробнее, узнать, но становилось некогда – он обшаривал маячащую перед глазами оперативную карту.