Экипаж 'Меконга'

Юра хотел пройти мимо, но женщина, как видно, была расположена к продолжению разговора. Прижав коврик к мощной груди, она сказала певуче:

- Раньше заходили к нам, а теперь гордые стали?

- Да некогда все, - буркнул Юра.

- У Коли сегодня день рождения, что ли? Так и идут к нему. Молодые все, - ласково сообщила женщина. - А мой-то Владимир тоже по научной части теперь работает. Изобретателем.

- Я очень рад. Передайте ему сердечный привет. - Юра наскоро улыбнулся, кивнул и поспешил прочь.

- Непременно передам! - пропела ему вслед женщина и подкрепила свое обещание новым пушечным ударом.

Прыгая через ступеньки, Юра взлетел на второй этаж и рывком распахнул дверь, из-за которой неслись голоса и смех.

Загадочная поверхность Мебиуса увлекла Николая и Юру. Они перечитали все, что можно было найти, о ее математических свойствах. Тетрадь "Всякая всячина" распухла от формул и эскизов перекрученных колец. Среди прочих сведений в ней появилось краткое жизнеописание Августа-Фердинанда Мебиуса, немецкого геометра, профессора Лейпцигского университета, который в 1858 году впервые установил существование односторонних поверхностей.

Не забыли и профессора Геттингенского университета Иоганна-Бенедикта Листинга, который, ничего не зная о поверхности Мебиуса, через семь лет открыл таковую вторично.

Были упомянуты и другие математики, которые построили еще несколько односторонних поверхностей, гораздо сложнее, чем кольцо Мебиуса. Чего стоила одна "поверхность Клейна" - нечто вроде бутылки, пронзающей изогнутым горлышком собственную стенку...

"Достоинство поверхности Мебиуса не в том, что она первая, а в том, что она - простейшая из возможных в трехмерном мире и наиболее пригодная для нас", - резюмировали наши друзья.

- Здорово ты придумал, Колька! - восхищался Юра, хлопая друга по спине. - Использовать поверхность об одной стороне! Я уверен: колечко Мебиуса создаст нам то самое поле.

Николаю было приятно это слышать. Широченная улыбка сама собой раздвигала его губы. Но он гнал ее с лица долой и отвечал:

- Уймись, смолокур. Еще ничего не известно.

- Нет, ты представь себе: никаких труб! Нефтяная струя преспокойно шпарит через море!

Николаю невольно передавалось его волнение.

- Я прикидывал, Юрка: на Транскаспийском отказ от труб даст экономию двадцать пять тысяч тонн металла...

- Поди ты со своей экономией! - Юру понесло. - Мы научимся управлять поверхностью! Здесь пахнет мировым открытием!

- Прекрати телячьи восторги! - рассердился Николай. - Мировое открытие! Думать надо, о чем говоришь. - И уже спокойно добавил: - Мы, с нашими силенками, должны держаться узкой задачи: усилить поверхностное натяжение ртутной капли. Если удастся - перейдем на нефтепродукт.

- И только? - Юра помрачнел.

- Нет, еще одно: не вздумай звонить по институту. И шефу пока ничего не говори. Ясно?

- Конфиденция, - печально вздохнул Юра. - Вот так когда-то инквизиторы давили на Галилея.

Николай засмеялся:

- Ах ты, бедный Галилей Тимофеевич...

Застекленная галерея в Бондарном переулке снова превратилась в лабораторию. Каждый вечер там сверлили, паяли, собирали хитрые электронные схемы. Юре и Николаю помогали еще трое молодых инженеров из отдела автоматики. Часто гас свет, и начиналась возня у счетчика при спичках. Хорошо еще, что мать Николая была женщиной доброй и терпеливой.

Лаборант Валерик Горбачевский был любопытен. Он с интересом прислушивался к разговорам о матвеевской рукописи. Он охотно помогал в сверхурочное время Привалову и Багбанлы: бегал в стеклодувную мастерскую паять стеклянные трубки, помогал затаскивать в одну из комнат лаборатории статор от ржавевшей в институтском дворе старой динамо-машины. Никто не объяснял Валерику, зачем все это нужно. А сам он не лез с расспросами: гордость не позволяла.

Кроме того, он побаивался инженера Потапкина. Инженер Потапкин, наверное, думает, что он, Валерик, только и делает, что шляется по бульвару и пристает к девушкам. Ну и пусть думает!

Одно только обидно: на яхту к ним теперь не попадешь. Раньше Потапкин обещал взять его, Валерика, в команду, а теперь, после встречи на бульваре, можно и не заикаться об этом. Плакала яхта.

Ну и пусть!..

Гордый Валерик долго крепился - и не выдержал наконец. Он подошел к Юре, спросил, глядя в сторону:

- Вам по вечерам помогать не надо?

- По вечерам? - Юра внимательно посмотрел на него. - Откуда ты знаешь, что мы делаем по вечерам?

- Не глухой же я... Что вы там делаете, я не знаю. Просто спрашиваю: может, помочь нужно?

- Как твои занятия в школе?

- Я уплотнюсь.

- Ладно, приходи завтра к восьми. - Юра назвал адрес Николая. - Только учти: никому ни слова о том, что ты увидишь. И Борису Ивановичу. Их работа - одно, наша - другое.

Валерик кивнул.

- И еще учти: когда-то Фарадей тоже был лаборантом.

- Фарадей?

- Ага. Правда, не в "НИИТранснефти", а в Королевском институте. Так что перед тобой великое будущее.

Валерик ухмыльнулся.

- А как Николай Сергеевич ко мне отнесется? - осторожно спросил он.