Экклесиология Апостола Павла

Любовь в Церкви Христовой есть кафолическая (= соборная)^ христологически-пневматологически-экклеси-ологическая) добродетель, и потому самым тесным образом связана со всеми остальными богочеловеческими добродетелями, как мы уже видели прежде, но особенно любовь, согласно апостолу Павлу, связана со смирен-ноумием, молитвой и милостыней. Смиренноумие (смиренномудрие) — ταπεινοφροσύνη — апостол особенно выделяет в Послании к Филиппийцам (2:1 -11), где он эту добродетель онтологически связывает с Божественным «кеносисом» Христовым, то есть с самим основанием и сущностью Церкви Христовой, возникшей из этого человеколюбивого и спасительного снисхождения и самоуничижения Христа ради нас. Следуя святому апостолу, зла-тоустый благовестник называет смиренноумие «основанием нашей (христианской) философии»,[942] то есть основой жизни во Христе. Молитвы, и молитвы непрестанной (1 Сол. 5:17; ср. Фил. 4:6; 1 Тим. 2:8; 5:5), требует апостол от всех христиан, а также подчеркивает ее экклесиоло-гический характер: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых (Еф. 6:18). Святые здесь — все верные, члены Церкви, призванные к святости Единственного Святого.

Молитва Церкви, по апостолу Павлу и Иоанну Златоусту, это сама ее жизнь и дыхание ее во Христе и в Духе, ибо через Христа — Посредника (1 Тим. 2:5; ср. Еф. 2:18;

Евр. 12:24) ее дает Церкви Дух Утешитель, Который подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8:26; Гал. 4:6).

Милостыню великий Павел называет благодатью, общением, служением и литургией, ¹²⁶ то есть, употребляет слова и выражения с чисто экклесиологичес-ким и евхаристическим содержанием. И святой Златоуст тоже подчеркивает экклесиологический характер милостыни, говоря, что «милостыня распространяется на всех и (тесно) объединяет (περιπλέκεται) все члены Христовы… Милостыня есть мать любви, — любви, отличающей христианство… она — врачество против наших грехов, очищение нечистот нашей души, лестница, ведущая на небо; она служит (συνδεί = связью) тела Христова». [943]^[944]

Поэтому, повторим, любовь связана со всеми благодатными добродетелями, будучи их полнотой и возглавле-нием (= совокупностью) — совокупностью совершенства (Кол. 3:14), по словам самого апостола.

Согласно со всем этим любовь есть «венец и слава Церкви», [945] ибо производит «единство во множестве и множество в единстве», как говорит святой Златоуст.[946]

Здесь конкретно проявляется тот образ Святой Троицы в Церкви,[947] о котором мы говорили ранее. В Церкви как в «теле любви» все верные сочленены (= соединены) в тело Христово и имеют Христа, вселившегося в них как жителя (ένοικον — хозяина); поистине, по слову апостола: укорененные и утвержденные в любви и так, со всеми святыми, переживают и понимают, что такое широта и долгота, и глубина и высота любви Христовой, богочеловеческой, превосходящей разумение (Еф. 3:17–19). Живя в такой бездонной и бескрайней любви Христовой, все члены Церкви становятся одной «семьей любви», в которой Христос Богочеловек — Первородный между многими братьями; и каждый соединяется с Христом и друг с другом, и все вместе возрастают в Него, Главу и Полноту всех и всего (Еф. 4:15; Кол. 2:9-10). Все становятся одно во Христе Иисусе (Гал. 3:28), то есть все имеют «один образ, один образец — Христа».[948]